Он укоризненно приоткрывает один глаз, убеждается, что я не шучу, и подхватывает на руки, чтобы с сумасшедшей скоростью сорваться в ванную.

— Если меня когда-нибудь укачает во время такого забега, виноват будешь сам, — ворчу уже стоя под струями воды и справляясь с лёгким головокружением.

— Извини. Я постараюсь быть осторожнее.

Моемся и чистим зубы быстро, без всяких попыток соблазнения.

Страшно представить, сколько сейчас времени. Надеюсь, утро ещё не наступило.

Лишь шагнув обратно в спальню, запоздало понимаю, что ясно вижу всю комнату. Да, цвета почти не разобрать, но вот сами предметы отчётливо различимы, а ведь должна быть полная темнота.

— Послушай, — заговариваю, остановившись, — тут правда светло или…

— Или, — подтверждает вампир с улыбкой. — Твоё зрение уже перестроилось.

Восхищаться новой способностью нет никаких сил.

Забравшись под одеяло, удобно устраиваюсь на плече у Сиора, закрываю глаза, готовясь ко сну.

— Если что, я пока пользуюсь браслетом, и никаких последствий не будет.

— Ладно, — кивает он и ненадолго умолкает. А потом твёрдо, даже сурово, добавляет: — Если кто-то из наших детей унаследует мой дар, я буду воспитывать его сам.

— В каком смысле «сам»? — настораживаюсь. — А я? А все остальные?

Сиор оборачивается, вглядывается мне в глаза, а потом со вздохом опять заключает в объятия и возвращается к созерцанию потолка.

— Ты никогда не спрашивала, как я покинул своё отражение… — произносит ровно.

Не спрашивала. Потому что догадываюсь, что история мне вряд ли понравится. Боюсь даже предположить, что такого могло случиться, чтобы Сиор — честный, добрый и любящий — отвернулся от своей семьи. Чтобы годами жил в чужом мире, а потом, оказавшись в родном, причём не где-нибудь, а именно в той деревушке, где когда-то появился на свет, даже не захотел увидеть родителей. Равнодушно прошёл мимо их дома.

— Мне показалось, что это личное. Не хотела спешить.

— Личное, но я не один такой. Людям тяжело растить мага Слова. Им нечего ему противопоставить, и многие пугаются… ответственности. Поэтому, чтобы нас защитить, Ассоциация назначила большое вознаграждение за одарённых детей.

— Я своих детей никуда не отдам! — восклицаю негодующе. — Какой бы дар у них ни был!

Сиор успокаивающе целует в макушку:

— Конечно, мы никого не отдадим. Всё будет хорошо.

С ним было иначе? Как вообще так можно? Растить, сына, растить, а потом просто взять и — продать?!

— Мои родители — обычные. У них нет магии. Да и денег никогда толком не было. Зато, помимо меня, ещё семь детей, я был старший, — он говорит спокойно и отстранённо, как о ком-то чужом. — Когда в тринадцать лет дар первый раз дал о себе знать, они всё поняли и увидели в этом возможность. Связались с кем-то из контрабандистов, и те забрали меня…Так было лучше.

Молча качаю головой. Вряд ли тринадцатилетний мальчишка, преданный и проданный собственными родителями, очутившийся среди незнакомых людей, думал так же.

— Всё не настолько мрачно. Моим опекуном стала Виёна. Я жил вместе с её детьми, учился и овладевал даром. Она хорошо ко мне относилась.

Понятно теперь, какие у них отношения. Что ж, придётся дружить с элисарами.

Интересно, каким ребёнком он был? Сейчас-то невозмутимый и независимый, а тогда? До того, как начал работать. Такая же «снежинка» или, может, общительный и весёлый?

Похоже, Сиор не ждёт от меня ответа и тоже думает о чём-то своём. Его грудь вздымается всё реже, дыхание постепенно выравнивается и замедляется. Уснул? Серьёзно? Хотя, ничего удивительного! Судя по глухой тишине, сейчас уже глубокая ночь. Даже я утомилась, хотя выспалась перед ритуалом, а он два дня работал и очень устал.

Мерно сопящий вампир, такой тёплый, родной и домашний, вызывает волну умиления, и я с улыбкой прижимаюсь ближе. Не просыпаясь, он крепче обнимает меня за плечи, утыкается носом в волосы.

Засыпать вот так очень уютно. Закрыв глаза, я с радостью предвкушаю завтрашний день. Наверняка, Сиор останется дома, с нами. Или хотя бы не сразу уйдёт: нужно ведь с фамильярами разобраться.

Представляю, с какой кислой миной тот чиновник будет вручать нам артефакты! Ему одного-то жалко было, а тут и вовсе натуральный грабёж!

А Рраяр, конечно, не утерпит, прямо с утра начнёт расспрашивать, что было в храме. И Аллеон тоже тот ещё любитель чужих секретов. Придётся, наверное, доказывать, что ничего страшного со мной не случилось… разве что овампирилась капельку.