Она наклонилась и прикоснулась губами к его глазам. Он в наслаждении прикрыл веки. Сердце затрепетало от нежности, быстро-быстро заколотилось о ребра, будто вольная и непокорная птица о прутья клетки. Он забылся, унесся в свои мечты, в которые улетал уже столько дней подряд.

Марисоль покрывала горячими поцелуями его глаза, виски, лоб, старательно усыпляя его бдительность, слушая, как глубоко он дышит, как напряжена каждая его жилка. Она понимала, что он стремительно теряет голову, как и прошедшей ночью…

На миг она отстранилась, внимательно посмотрев на Фоско. Неземное блаженство было написано на его лице. Марисоль заметила тоненький шрам, тянущийся от виска к краю черной материи, закрывающей большую часть его лица. Догадка блеснула в ее голове.

Молниеносно вскинув руку, она оттянула с лица маску.

Прежде чем Фоско осознал, что произошло, Марисоль успела заметить, что шрам теряется в черной бороде. В середине щеки виднелась небольшая область зарубцевавшейся кожи. На ней не росла щетина, хотя частично эта область все равно была прикрыта черными волосами бороды.

«Но ведь шрам совсем не обезображивает его лица!» – пронеслось в ее голове.

В следующее мгновение Фоско резко открыл глаза, на лице отразился неописуемый ужас. Оно неестественно исказилось. Марисоль увидела ужасающий холодный огонь, запылавший в синих глазах, и в страхе отпрянула. Фоско вновь натянул маску, а потом грубо оттолкнул Марисоль.

– Ты что сделала?! – прошипел он, правда она с трудом поняла его слова. Зато угроза, прозвучавшая в его голосе, породила в ней первобытный ужас. Фоско так смотрел на нее, будто наконец был готов убить.

Марисоль до смерти перепугалась. Инстинкт самосохранения заставил ее судорожно вскочить на ноги и что есть силы помчаться прочь. Она еще никогда не бегала с такой скоростью! Страх буквально нес ее над землей в сторону замка, а в ушах звучали шаги и дыхание за спиной, заставляя ускоряться. К счастью, калитка осталась открытой, и, добежав до нее, Марисоль на секунду обернулась, чтобы оценить, успеет ли она захлопнуть дверь.

Фоско сзади не было. За ней никто не гнался. Вдалеке спокойно стоял черный жеребец и щипал травку, а Фоско исчез.

Но Марисоль все равно заперла за собой калитку, повернув ключ. Потом взбежала на крыльцо и захлопнула входную дверь. Прислонившись к ней спиной, она попыталась вдохнуть. Сердце разрывалось, в горле чувствовался вкус крови. Марисоль никак не могла отдышаться, перед глазами все поплыло.

– Сеньорита, что случилось?! – раздался встревоженный голос Анниты.

– Воды… – прохрипела Марисоль, сползая по двери на пол.

– Сеньорита, вам плохо?! Что с вами?! – подхватила ее Аннита. – Сеньорита, дышите! Дышите! Вот так… Умница… – уговаривала Аннита, и Марисоль в самом деле почувствовала, что задышала. Туман перед глазами начал рассеиваться.

– Мне лучше, Аннита… Принеси воды... А я… присяду… – пролепетала Марисоль и направилась к дивану.

– Конечно, сеньорита, – сказала Аннита, заботливо усаживая девушку на диван. Затем, прихрамывая, засеменила на кухню.

Марисоль смотрела ей вслед, мысленно умоляя Анниту поскорее вернуться. Потом перевела взор на входную дверь, боясь, что та откроется, и в гостиную ворвется разъяренный хозяин.

Но вместо этого раздался легкий хлопок за ее спиной. У Марисоль в груди все похолодело. Она оглянулась. В гостиной никого не было, двери в библиотеку и спальню Фоско были закрыты.

– Вот вода, сеньорита, выпейте скорее! – поднесла ей Аннита стакан.

Марисоль жадно прильнула губами к стакану, глядя на Анниту благодарными глазами.

– Что с вами стряслось, сеньорита?! Почему вы задыхались, будто бежали куда-то?

– Мне приснился страшный сон… Я задыхалась… – сочиняла Марисоль. – Никак не могла вздохнуть. И спустилась вниз за водой…

– У вас же стоит графин на столике!

– Я не… заметила. Я была так напугана, ничего не соображала…

– Ах, сеньорита! – всплеснула руками Аннита. – Что же с вами такое происходит?! Поскорее бы приехал ваш брат. Не потому что я хочу вас выгнать, а потому что когда он рядом с вами, мне как-то спокойней.

– Понимаю… – кивнула Марисоль. – Я вернусь в свою комнату и вздремну еще…

– Конечно, сеньорита! Вас проводить?

– Нет-нет, я уже в порядке, – слабо улыбнулась Марисоль.

Вернувшись в свою комнату, Марисоль закрылась на ключ – чего она ни разу не делала за время пребывания в этом доме – и буквально упала на кровать. Несколько минут она лежала, разглядывая потолок. Окончательно придя в себя, она извлекла из-под подушки свой дневник.

«Я сорвала с него маску… Он самый красивый мужчина, каких я только видела. На правой щеке у него глубокий шрам, но, возможно, это даже делает его еще красивее. Мужественнее. А я скорее испугалась его гневной гримасы и безумной ярости, зажегшейся в синих глазах. Я в самом деле думала, что он задушит меня. Лицо его так странно исказилось… – написала Марисоль и подняла голову. Что-то в облике Фоско в тот момент не давало ей покоя. Но так и не поняв своих ощущений, она снова склонилась над тетрадкой: – Он, очевидно, боялся, что я разлюблю его, увидев этот шрам. Но разве можно разлюбить человека, которого любишь, из-за какого-то шрама?! Как он мог подумать, что я из-за этого разочаруюсь в нем?!