Румянец, который я находил столь очаровательным, появился снова.

– Спасибо.

Я сжал ее руку.

– Расскажи мне еще о своем доме, - попросила она.

– Я живу в бревенчатом доме. Семья купила его как место для отдыха, а потом устала от него. Я увидел его однажды, когда путешествовал, и влюбился. Купив его, я потратил год на то, чтобы построить свою мастерскую и переделать его как мне нравится.

– Ты путешествовал?

Я уставился в окно, погруженная в свои мысли.

– Я знал, что моя жизнь никогда не удовлетворит моих родителей. После окончания школы я понял, что не хочу работать с девяти до пяти. Я тайно посещал курсы по деревообработке и знал, что именно этим хочу заниматься. Я покинул дом и путешествовал, узнавая все больше и больше об антиквариате и реставрации. Я был в Новой Шотландии (п.п.: провинция на юго-востоке Канады), когда увидел этот дом.
– Я пожал плечами.
– Когда шел по подъездной дорожке, мне казалось, что я возвращаюсь домой, поэтому остался.

– Это удивительно.

– Мое любимое времяпровождение - сидеть на крыльце, наблюдая за закатом над водой, - продолжил я спокойно.
– Это так умиротворяет. Я люблю жить там.

– Звучит довольно хорошо для меня.

Я фыркнул.

– По словам моего отца, это пустая трата времени.

Она пренебрежительно пожала плечами.

– Это не его жизнь. Он живет своей жизнью, как нравится ему. Ты имеешь право жить своей жизнью. Ты им ничего не должен. Твоя жизнь – только твоя.

Ее слова поразили меня.

Просто. Точно.

Моя жизнь.

Не его.

Я в шоке уставился на нее из-за простоты и ясности ее заявления.

– И все-таки они твоя семья, Эван. Ты должен попробовать быть частью и их жизни. Семья - это важно.

– У тебя есть семья, Холли?

Она задумчиво смотрела куда-то за мое плечо. Закусочная сейчас была пуста, кроме нас, единственные звуки доносились из кухни. Было начало третьего, и я узнал, что она работала до трех. Я не хотел, чтобы время заканчивалось.

Я ждал, пока она соберется с мыслями.

– Я потеряла своих родителей пару лет назад в автокатастрофе. Они уехали в одну из своих поездок и погибли, когда автобус, на котором они ехали, разбился в горах Бразилии. У меня нет братьев и сестер. Так что, нет семьи - я одна, - она замолчала, словно подыскивая слова.

– Одна из поездок? – спросил я.

– Мои родители были свободолюбивы. Мы много переезжали, нигде не останавливаясь надолго; всегда двигались к новым приключениям, они хотели чего-то нового. Они перебивались случайными заработками, никогда не экономя на будущее, и когда они погибли, для меня ничего не осталось. Я не поехала с ними в ту поездку. На самом деле, я не ездила уже пару лет. Честно говоря, я устала от путешествий. Когда их не стало, я осталась здесь. Я устала от переездов с места на место. У меня была работа и несколько друзей. Мне нужно было остаться на одном месте на некоторое время и выяснить, чего я хочу достичь в своей жизни.

Я нахмурился. Не похоже, что у нее было очень хорошее детство.

– Так вот почему ты любишь рисовать?

Она кивнула.

– Блокнот и карандаш легко носить с собой. Я могла запечатлеть на память какое-нибудь место, которое понравилось.
– Холли вздохнула.
– Мы никогда нигде не задерживались надолго, и я знал, что мы, вероятно, никогда не вернемся. Мои родители верили, что нужно что-то где-то пережить и идти вперед.
– На мгновение воцарилась тишина.
– Я часто думаю, что была одним из таких вещей.

– Звучит одиноко.

Она встретилась со мной взглядом.

– Так оно и было.

– Сколько тебе лет, Холли?

– Двадцать три.

– Мне тридцать.

– Это всего лишь цифры, Эван.

– Верно. Ты живешь одна?

– С моим котом Честером. У меня есть соседка, которой практически никогда нет дома. Конни путешествует, чтобы зарабатывать на жизнь и приходит домой только поменять одежду, помыться, и снова уходит. Это ее дом, сейчас она уехала.

– Тебе нравится здесь?

Она пожала плечами.

– Я так устала от того, что у меня никогда не было ничего, что я могла бы назвать своим... я никогда в действительности не чувствовала себя как дома. Я хотела иметь место, которому могу принадлежать.

– Ты нашла его?

Ее голос был настолько тихим, что я почти не услышал ее.

– Пока нет.

Желание наклониться вперед и сказать ей, что я хотел помочь ей с этим, было поглощающим. Вместо этого я сжал ее руки.

– Мы все хотим этого, Холли. Мы все должны принадлежать... кому-то и чему-то.