— А ты умный, — доверительно сказал он Нивену. — Но так даже интереснее.

— Эй! — возмутился Йен, снова заставляя того обернуться. — Это я умный! Он чувствительный! И еще крутится…

— Вы не похожи на других, — улыбка изменилась, стала вдруг почти доброй, почти отеческой. — С вами интереснее. Но насчет тебя… — Арис сочувственно покачал головой. — Кто тебе сказал, что ты умный, рыжий мальчик? Тебя обманули.

— Нормально! — обиделся Йен. — Ушастый в тебя ножики бросает, а ты решил меня обидеть? Может, тебе нравится, когда в тебя бросают ножики?

Он с мягким шорохом потянул Весло из ножен.

Арис медленно вытащил кинжал из раны. Бросил в топь рядом с собой — и та мгновенно проглотила его. А раны не было — только чуть заметный порез на цветастой одежде.

Нивен легко вскочил на ноги, рванул мечи из-за спины.

Арис не шелохнулся.

— Ты расстраиваешь меня, — сказал он Йену, и действительно выглядел искренне расстроенным, покосился на Нивена, добавил. — Вы оба. Казались куда более интересными существами, чем другие, но вот что-то пошло не так — и вы туда же, хватаетесь за ваше бесполезное оружие. А ведь могли бы уже догадаться, что оно бесполезное.

— Были другие? — спросил Нивен.

— Наконец-то! — воскликнул Арис и тихо бросил Йену. — Все еще уверен, что ты умный? Он, впрочем, тоже… — а потом развернулся к Нивену, продолжил громче. — Всего два раза упомянул о других — и наконец-то ты додумался спросить! Да, детки, — оглядел обоих, хитро щурясь, — были другие. Такие же, как вы. Герои, рвущиеся спасти остров, людей, зверей… — он неопределенно взмахнул рукой. — Им без разницы, что спасать, верно?

Нивен сделал плавный, скользящий шаг к нему. Он каким-то образом не увязал в местной грязи, чертов эльф.

"Жрать надо меньше, — мысленно фыркнул Йен. — И ты увязать не будешь".

В общем, правильно Нивен пошел, если предполагать, что это Арис — обычный монстр. Но в том и дело — он явно необычный. Не бросается с ревом, не пытается затащить в болото, к которому так долго вел, и даже не порывается съесть.

Вроде и монстр — а непонятный.

Почти как человек.

“Значит, представим, что это человек, — подумал Йен. — Думай, что бы ты делал, будь он человеком…”

Он медленно вернул Весло в ножны. Нивен мрачно покосился на него, но замер вместо того, чтобы сделать следующий шаг. Арис довольно заулыбался.

Ясно же: он хочет поговорить. Ему одиноко, с болотом больно не наговоришься, а прикидываться цветастым душкой — утомительно. Он думает, что умнее других. Что умнее их. Ему должно быть, очень хочется об этом рассказать.

“Ну так давай, — подумал Йен. — Рассказывай”.

Нивен продолжал сверлить убийственным взглядом, означающим, вероятно: “Ты что творишь?”, а Йен поднял пустые ладони и сделал шаг к Арису: не мягкий и крадущийся — совершенно не угрожающий широкий шаг с очередным громким “чвяк!”.

— Значит, ты приводишь сюда тех, кто хочет помочь? — спросил Йен.

— “Хочет помочь”! — передразнил Арис. — А у вас выбора нет, ребятки. Вы обязаны помогать. Иначе — какие из вас герои? Никому ведь не хочется, чтоб о нем пошла молва, что отказал кому-то в спасении? Пусть даже болоту! К тому же… — Арис сделал паузу, огляделся, будто кто-то мог послушать и заговорил тише, доверительнее. — Что вам еще делать? Вам больше и идти некуда, только в болото. Вас же не ждут. Никто. Нигде. Никогда. Иначе, будем честны, с чего бы идти геройствовать, да?

“А ушастый меня считает разговорчивым”, — мысленно хмыкнул Йен. И подсказал:

— Нас никто не будет искать…

— Молодец, — Арис даже хлопнул в ладоши. — В точку!

— И что ты собираешься с нами сделать? — осторожно спросил Йен. И снова сдержался, чтоб не закончить вопрос: “Заговорить до смерти?”

— Заберу вашу жизненную силу, — Арис пожал плечами. — Извините, парни, иначе — никак.

— Болото высыхало, — вдруг подал голос Нивен, мечи он не спрятал, но больше не пытался подойти и, кажется, догадался, что Йен решил поболтать с противником. — Раньше. Давно. Я услышал.

— А ты и правда умный, — Арис прищурился и погрозил ему пальцем.

— Чувствительный! — громким шепотом подсказал Йен. Арис гневно сверкнул взглядом. Он устраивал свое представление, а Йен — мешал.

“Нет, — понял Йен. — Не то делаю”.