Много силы было и рыжем монстре, но тот — слишком опасен. Аэ даже не нужно всматриваться, вслушиваться, чтобы почуять, насколько: пламенно, испепеляюще, смертельно опасен. Она помнила ужас пожара в Запретном Лесу. И сейчас вдруг поняла: именно он принес тогда пожар.

А кому же еще?

Он — огонь.

К нему лучше не притрагиваться.

Только как быть, если он стоит между ней и Нивеном? С другой стороны — это она сейчас находится между ними.

“Это не тот Нивен, — напомнила она себе, — не тот, за которым ты пришла…”

А тело уже делало свое. Аэ положила ладонь ему на грудь и услышала, как слабо, тихо и сбивчиво, ударилось несколько раз под рукой сердце. Закрыла глаза, вдохнула побольше воздуха — и, склонившись к нему, выдохнула в губы.

“Отдай, — сказала лесу, сказала ветру, — отдай его. Верни его”.

И снова вдохнула воздух — и снова поделилась дыханием с ним.

Он ведь тоже — воздух, он ветер, он Иной. Пусть не в той мере, в которой она. И конечно же, не в той мере, в которой ей нужно. Но он — один из них. Может, потому она так долго, так упорно искала его? Не для того, чтоб он им помог — да и как ему было помочь? — чтоб она спасла его.

Он — один из них, а значит, они — одно целое. Одна жизнь. Одно дыхание.

Выдохнула в третий раз, и сердце ударилось увереннее, сильнее. И ресницы дрогнули.

А она вдруг испугалась, что сейчас он откроет глаза.

— Ну, или так… — хмыкнул рыжий монстр совсем близко, и Аэ вздрогнула. Она и забыла, что он здесь. Вскинулась.

Он, оказывается, присел совсем рядом и заинтересованно всматривался попеременно то в нее, то в него. Желтые глаза горели. Ярко, болезненно, страшно.

“Этот огонь… — вдруг поняла она. — Тот самый огонь горит внутри. Он не удержит его, он силен, а огонь — сильнее. Будет рваться наружу. Скольких же рыжий монстр сожжет прежде, чем сгорит сам?”

Впрочем, это не ее дело.

— Уходи, — сказала ему — вырвалось, неожиданно твердое и резкое.

— Вы точно родственники! — восхитился тот в ответ и кивнул на Нивена. — Он тоже поначалу пытался от меня избавиться, пока не понял, что не выйдет.

— Сейчас ты рад этому? — Аэ наклонила голову набок. Рука все еще лежала на груди Нивена, вторая — опустилась рядом с сапогом: достать нож, если придется.

Рыжий высоко вскинул брови — кажется, удивился вопросу.

Аэ объяснила:

— Рад, что навязался? Что остался рядом с ним, чтобы… зачем? Шутить теперь над ним, умирающим?

— Да говорю же…

— Он умирает, — отчеканила она. — Я поделилась с ним своим дыханием, но ему нужно начать дышать самому.

— И как ему это сделать? — кажется, ей удалось наконец стереть ухмылку с рыжей рожи. Взгляд остался тем же. Пропала только злая насмешка, да и то — куда бы ей пропадать? Просто поглубже спрятал.

Аэ вздохнула.

Она уже давно знала, что сделает глупость. Но даже сказать сейчас трудно… Как же она будет ее делать?

— Я его заберу, — сказала она, заранее упрямо, готовая спорить хоть с ним, хоть с собой. — Ему нужно в Запретный Лес. Здесь я не смогу помочь.

Рыжий задумчиво наклонил голову набок.

— А там? Сможешь? С какой стати вам помогать ему?

— Он — один из нас, — уверенно ответила она, хотя понимала, что убедить в этом Совет будет очень непросто. И повторила. — Я его заберу,

Она пыталась убедить не рыжего — себя.

Что рыжий будет не против, она уже знала.

Он слишком занят собой.

***

“Во злая девка! — удивился Йен. — Если они все там такие, не удивительно, что Нивен их боится — у него это в родовой памяти должно быть заложено…”

Подавил желание навешать ей по большим ушам — сейчас он не был уверен в том, что сможет остановиться, а не оторвать, предположим уши. Или голову. Слишком много всего было внутри — голосов, воспоминаний, боли, злости, сдавленного смеха. И Йен давил его в себе еще больше. Давил всё. Чтобы не разорваться на части.