Но произошло непредвиденное. Пантелеймон был так горд и так проникся своей значимостью для факультета, показа и всего фестиваля, что начал расти. Причем он заметил это не сразу, а когда почувствовал тесноту от одежды. Но в панику впасть не успел. Азалия, моментально оказавшаяся на подиуме, начала магичить, попутно объясняя зрителям все так, как будто это было заранее предусмотрено:

— Ваши дети так быстро растут, что постоянные расходы на одежду прогрызают огромные дырки в бюджете? Праздничные костюмы надеваются только однажды и потом становятся малы? Вам надоело платить за одноразовые вещи? Прекрасный выход! Праздничные наряды, которые растут вместе с вашими детьми! Смена аксессуаров позволит им всегда быть актуальными, а нестареющая классика на вырост сбережет ваш семейный бюджет! Наша новинка!

Пантелеймон только подхватил пряничного человечка на вторую руку, сунув ему ставшую почти игрушечной трость. И так, подойдя к краю подиума, замер, рост тоже прекратился. Домовик стал ростом с гнома-подростка, примерно Марье до подбородка, и выглядел при этом очень солидно. К тому же он успел справиться с собой: все-таки годы в некромантском общежитии со студентами вырабатывают устойчивую сопротивляемость стрессу. Поэтому он важно изрек:

— Некромантский факультет из любого существа сделает БОЛЬШОГО специалиста в своем деле!

На фоне его стремительного роста эти слова звучали очень убедительно. Он завершил свой проход у стены с другой стороны замка, где при его приближении открылось окошечко и выдвинулся прилавок. На нем они с вышедшей Мирандой принялись раскладывать домики и шкатулки из пряников. Остальные проходы моделей не вызвали такого ажиотажа, народ отвлекся частично на пряничные сувениры и бесплатные пряники. Но зазвучал вальс, сверху спланировала большая летучая мышь, слегка напугав никогда не видевших такое существо окружающих. Превратилась в элегантного вампира-профессора, и он, склонившись в поклоне, подал руку «выплывшей» на подиум Марье. Они закружились в медленном вальсе, позволяя рассмотреть все детали костюмов.

Мария Спиридоновна выглядела потрясающе элегантной и воздушной, несмотря на солидную комплекцию. Эту видимость создавали понравившиеся Азалии при создании мужского камзола для некромантов рукава кимоно. Сделанные из многослойного кружева, узкие у проймы и воланами расходящиеся от локтей, они изумительно смотрелись в танце. Сам же силуэт платья она сделала в стиле ампир, прекрасно подчеркнув грудь, а силуэт вытянув за счет вертикального разреза на верхнем слое спереди платья от груди до низа. Верх платья на рукавах до локтя, груди и подоле был из тонкого шелка, сиреневого с фиолетовой вышивкой. Нижние юбки спереди в разрезе и воланы на рукавах были из чернично-фиолетового кружева. На красиво уложенных волосах была маленькая кружевная шляпка-цветок с небольшой вуалеткой.

При поклоне на краю подиума Марья заметила парочку гномских матрон в атласных нарядах, расшитых камнями и сверкающих, как у танцовщиц на карнавалах в Рио. Судя по внимательным и жадным взглядам, у Азалии будет не просто много заказов, а вообще завал!

Еще два наряда Марье предстояло продемонстрировать на аукционе. С молотка выставлялись замок и пряничный голем-рекламщик.

Аукцион был просто буйный, с нешуточными торгами. Причем по требованию почтенных гномов, подученных своими супругами, с молотка пошли и Марьины наряды. Азалия обещала их подарить за выход на подиум, но раз клиенты требуют…

Мария Спиридоновна тоже согласилась, что надо продавать, пока есть спрос. В итоге деньги за наряды договорились поделить пополам, а Марье достанется потом еще пара платьев к какому-нибудь случаю.

Пряничного человечка купил гном, хозяин ресторации в гномьей столице. Ему очень понравилась такая реклама, разговорчивая и вкусно пахнущая. Замок не пришлось продавать по частям: кондитер его величества выиграл аукцион и сообщил, что после небольшой доработки пряничный шедевр будет гвоздем программы на дне рождения наследника. Как говорится, возьмут штурмом, разрушат и съедят. И игра, и десерт!

Наряды Марьи ушли, конечно, гномам, и заплатили за них очень прилично. Видимо представив гнев своих жен за то, что наряд достанется не им, несколько гномов в азарте чуть бороды друг другу не повыдирали. Азалия объявила, что заказы на крупные партии она будет принимать вечерами в таверне у Сары, там же можно заказать пряники на любой вкус.

Довольные, хоть и уставшие от такого обилия дел, впечатлений и финансового успеха, дамы решили немного пройтись, чтобы хоть краем глаза посмотреть на все остальное.

В этом круговороте впечатлений в конце вечера Марья вспоминала яблоки в карамели на палочках, запах корицы и прелой осенней листвы, мелодичный голос неожиданно рыжей эльфийки Анны Иволги, известного в мире барда, песни и стихи которой разные расы адаптировали под себя и переводили на свои языки. Эльфийка пела на своем, как пояснила Ферра, про осень и уплывающие в ручье под дождем яркие листья, как краски, исчезающие с палитры художника.

— А тролли и гоблины на своем опять все переврут, и получится, как всегда, «каргым тогад тыгыс накым», — прокомментировала Сарочка. И для Марьи пояснила: — У них вся поэзия и романтика «про это». Если литературно, то они споют на своем что-то вроде: «Осенью ты хороша на желтом ковре из листьев, и дождинки стекают по твоей коже…», хотя на самом деле там все не настолько деликатно.