При их появлении в общежитии бытовиков вышедшая навстречу баронесса не успела даже присесть в реверансе. Ментальный удар дроу нанес не колеблясь. Ректор не успела возмутиться, как он пояснил:

— Гнездо на ней. И оно собралось делиться. Пока она без сознания, легче убрать заразу. Бытовиков в карантин для проверки, общежитие от манипуляторов и сборщиков зачистить придется.

Работы предстояло много, но к вечеру последний студент был обследован и вся территория академии и персонал обработаны. На нескольких бытовичках нашли те же манипуляторы, что и на домовой. Баронесса находилась в целительском изоляторе. Домовушка, когда ее привели в сознание, предварительно сняв паразитические нити с ауры, рыдала навзрыд, пока не усыпили.

На посланные сообщения пришли ответы. Только пять существ оказались с чужеродными нитями.

Эф'Слит прокомментировал это тем, что личинка, попавшая к баронессе, была слишком маленькой. При наличии артефактов развиваться было сложно, и за это время она сумела только создать гнездо. Повезло, что процесс размножения не был запущен.

Где подхватила паразита сама баронесса, спрашивать было бесполезно, не маг заметить на себе крошечную личинку ментального паразита не мог. Но, видимо, это произошло на пути в академию, как раз тогда в одном регионе была эпидемия ментальной заразы, видимо, баронесса там проезжала или останавливалась по дороге. Сами паразиты не разумны, но ментальные способности и инстинкт выживания делали их опасными, особенно для магов.

Всем, кто имел мутаген в крови, раздали новые артефакты, переделанные под возможные изменения матриц и ауры. Как только изменения начинали слишком отличаться от исходных параметров, браслет подавал сигналы целителю и артефактору с требованием внести модификации и обследовать своего носителя.

Говорят, что утро вечера мудренее.

Мария Спиридоновна проснулась рано, наверное, было бы даже правильно сказать — очнулась. Так как сном то липкое забытье в зеленой дымке сложно назвать. Душа уже так не болела, а лишь тихонько грызла тревога за домового. Обругала себя последними словами за то, что позволила себе так расклеиться, вместо того чтобы помогать, решать проблемы и успокаивать встревоженных подопечных.

Моментально собравшись, она выслушала от феек очень эмоциональное видение произошедшего.

— Ой, там нас всех проверяли, и карантин объявили, и общежития чистили, потому что искали паразитов! — пищала, жуя на завтрак булку с вареньем, Ниле. Так как бабушка Маша пришла в себя, то, по мнению феи, все скоро должно наладиться само собой.

— Нам только глистов не хватало! Или у нас тараканы завелись? — Марья пришла в ужас, представляя полчища тараканов по всему общежитию. Мало им больного Пантелеймона.

— Не, тараканов нет и глистов тоже. — Эм был немногословен.

— Ага, нашли у бытовиков гнездо фуклинов. Ментальных паразитов. Все зачистили. Пантелеймон, скорее всего, из-за них пострадал, вам артефакты новые надели и еще некоторым тоже дали. Сказали, что вам нужны другие. Рорх вас принес в таком зеленом коконе. Бабушка Маша, ты так плакала! — Ниле прижала липкие от варенья ладошки к щекам.

— Пойди умойся, егоза. Не буду больше плакать. Раз все поправили, то, может, и Пантюша в себя пришел. Я Василия с собой возьму. Все-таки хоть и не кот, но тоже пушистый зверь, а значит, антистресс, а вы на лекции не опаздывайте.

Марья вышла из комнаты и огляделась. Все еще выглядело тусклым и немного каким-то неопрятным, но явные следы запустения и разрухи пропали.

— Значит, пришел в себя наш Пантюша. — Она просияла и заторопилась.

Помнила, что целитель просил черепушку болтливую на веревочке с собой взять. Она постучалась к пустошнику. Кого ждал тот, так и осталось загадкой. Но, открыв, он удивился и смутился. А Марья просто замерла в шоке, до этого она видела его только замотанным по самые глаза. Сейчас же перед ней стоял лысый молодой парень с белесыми, как будто бельма, светящимися глазами и голым торсом. По всему телу, включая лицо, перемещались скорпионы разных размеров; не сразу она поняла, что это татуировки.

Впрочем, о цели визита она помнила хорошо, а вчерашний стресс не позволял впадать в ступор от такой ерунды, как парень в скорпионах. Фшен Шатос сразу отдал духа и с облегчением закрыл дверь, а Марья, зажав в руке шнурок, быстрым шагом пошла к целителям.

Пантелеймон, почти совсем здоровый, но печальный, сидел на кушетке, а целитель Бяо что-то проверял, водя вокруг белой полупрозрачной палочкой.

— Пантелеймон, как ты нас напугал! Мы беспокоились, места себе не находили! — Она сунула ему в руки выусня, которого тот машинально начал гладить. Довольный Василий заурчал.

— Ага, — поддакнула вредная черепушка. — Бабуля наша, как тебя в таком состоянии нашли, чуть не померла с горя! И общага разваливаться начала.

— Ну так нового прислали бы домового, нормального. Зачем так переживать, Мария Спиридоновна? — Домовой шмыгнул носом и отвернулся.

Тут уже включилась суровая боевая женщина из СССР, и домового просто снесло с кушетки мощным подзатыльником. Васька только мявкнул, выпадая из его рук на пол меховой морской звездой. А домовой был схвачен, слегка придушен в объятиях и залит слезами и гневной тирадой.