– Чего-чего? Гармонизации?
– Захохотала Зоя.

– Вот именно этим я и собираюсь с тобой заняться...

– А, кстати, Владислава Георгиевна, я согласна с Герасимом Петровичем - Юлий Вартанов, 1973 года рождения, на вас зациклился. Такую лирику развел! Ух - просто заслушаешься - театр у микрофона!

– Зоя Андреевна, вы превышаете свои диспетчерские полномочия. Разговор специалиста с пациентом сугубо конфиденциален.
– Строго заметил Гера.

Зоя пропустила реплику начальника смены мимо ушей и пододвинулась ко мне.

– А правда, как вы думаете, бывает настоящая любовь? У нормальных мужиков, а не у таких придурков, как этот Юл? Ну, конечно, в наши дни? Про классическую литературу я не знаю. И про ваше поколение тоже - романтики, БАМ, Днепрогэс, комсомольцы-добровольцы...

– Ты и впрямь полагаешь, что мне семьдесят лет?
– Несколько опешив от характеристики "моего поколения" поинтересовалась я.

– Вы - классная женщина. Жаль, что у нас нет телекамеры. А то была бы наглядная агитация за радости жизни и счастливую супружескую жизнь.

Зоя взяла ещё один пирожок и я вздохнула - лесть тоже нужно оплачивать. Если эта девчонка, конечно, не посмеивалась надо мной.

Глава 17

...Но про телевизор Зоя накаркала. В один прекрасный вечер Серж пришел домой навеселе в полном смысле слова. Запах хорошего коньяка и черный костюм для торжественных вечерних мероприятий, хранившийся в гардеробной офиса Баташова, свидетельствовали о том, что время он провел не в архиве.

– Ах, так! Это теперь называется - "серьезное спецзадание"? Встретила я мужа в уютно журчащем холле. Фонтанчик работал исправно и к маске Тутанхамона мы уже привыкли.

– Не беспокойся, жена, все обошлось.
– Сергей с шиком развалился в кресле.
– Неси-ка рюмки, флакон и слушай.

Сейчас он действительно смахивал на голливудскую знаменитость, вернувшуюся с фестивальной презентации. Я "выставила" "Камю" и крошечные серебряные рюмки.

– Что, наградили "Пальмовой ветвью"?

Сергей насторожился:

– По фене не ботаю. Это ты так орден Ленина называешь? Так я не на ту фирму работаю.

– Темнота! "Пальмовая ветвь" - приз Каннского кинофестиваля. Ведь ты сегодня изображаешь Депардье?

– Что-то вроде того. Во всяком случае, общался, среди прочих, с киношниками и телевизионщиками. И получил взятку. Не знаю, как это называется в Каннах, может. плодом фигового дерева?

– Ну?!

– Один весьма серьезный дядя с телевидения предложил мне сделать сюжет о моем агентстве. Ведь по официальной версии я - директор частной детективной службы.

– Это я уже давно уяснила и ничего другого себе даже не представляю... Так этот дядя попросил тебя последить за любовниками жены в обмен на любезность предоставить телеэкран?

– Нет, он, кажется, холостяк. Но зато я предложил ему снять мою супругу. Рассказал ему о "телефоне доверия" и он заинтересовался.

– Не понимаю, чего ты смотришь, как аист, принесший младенца? Я, что, должна радоваться? Полузакрыв глаза, Серж расслаблялся, смакуя напиток.

– А ты подумай... Подумай, - вам нужна реклама? Вам нужны деньги? Тебе, в конце концов, нужны подруги-завистницы? Да и мне скучновато без поклонников жены, которых я смогу находить в наших бесчисленных зеркальных шкафах.

– Серж, это не зеркала - это покрытие окиси титана под старую бронзу. Ты же видишь - они туманные и совсем темные.

– И весьма пригодны для сокрытия дюжины атлетов.

– Из театра лилипутов.
– Обиделась я за нападки в адрес дизайна и за свои мизерные 120 кв. метров.
– Но ты, как всегда, прав. Я просто вынуждена блеснуть на телеэкране.

Автора программы, в которой я должна была принимать участие, звали Никитой.

– Я родился в шестьдесят первом - прямо в Карибский кризис.
– Смущенно опустил он глаза.
– Ребята зовут меня Хрущем. А для телезрителей я, как известно, Никита Сергеевич.

– А меня можно просто звать Славой.

– Очень удачно для эпохи застоя в том случае, если отца звали КПССом.

– Отца звали Георгием. А вот пожилую даму по имени Даздраперма мне пришлось встретить - она лежала в нашей клинике.

– Понятно - отягощенная наследственностью Если я правильно сориентировался - девочка родилась первого мая. И родители просто не удержались - "Да здравствует Первомай!" Похмельная эйфория - дешевая водка.

– С вами легко договориться, Никита. И вы, конечно, понимаете, что мне от вас нужно.