Знакомые голоса с утра пораньше, а мне бы еще поспать этак денька два-три.

— Вы чего расшумелись? — Яркое утро слепило глаза и в голове шумело, как после хорошего праздника — и почему я на нем же и не скончался?

Поднялся на локтях, пытаясь сообразить, где меня застало «доброе» утро.

— Кармаэль, ты как? Ты в порядке? — Настороженный взгляд Венди. — Ты же… Кармаэль?

Не понял вопроса.

— Еще недавно был им. — К сожалению.

— Как я рад! — расплылся он в улыбке. — Если бы ты знал, как мы волновались…

— Я — нет, — раздалось со стороны кэшнаирца.

Венди не обратил на него внимания, вместо этого он схватил меня за грудки, вопрошая, в порядке ли я, и затряс так сильно, словно хотел получить отрицательный ответ. И я скоро его дам.

— Лириканто, успокойся! Если он не при смерти, то твоими усилиями — будет. Лучше помолчи.

Дельный совет, и не подумаешь, что кэшнаирцы способны их давать.

— Можно мне воды? — А то ощущение, будто дня три не пил.

— Так и есть, — подтвердил Венди, забирая опустевшую кружку. — Мы тебя искали несколько часов и нашли без сознания. Два дня ты в себя не приходил. Кэшнаирец уже похоронить тебя хотел. Еле лопату отобрал.

— А врать не хорошо, — отозвался Эсмирато. — Но я кое-что все же сделал — держал тебя подальше, чтобы ты его окончательно не залечил.

Венди оскалился в ответ.

— Давай не будем, а?

— Не «давай», — упрямо сложил руки на груди кэшнаирец.

Кажется, у них налаживаются отношения. Но я кое-что не понимал:

— Что случилось? Где чудовище? Мне приснился странный сон, будто я… — Я был кем-то другим.

— Ничего особенного не произошло. Просто ты призвал Врата Шаоса и через них отправил сакрахара куда-то в другое место. А затем взялся за нас с кэшнаирцем и чуть дотла не сжег. В остальном все как всегда, — нервно усмехнулся Венди.

— Что я сделал?! — Хорошо, что я уже сидел.

— И вот еще что, — решил добить Венди и протянул котелок, наполненный водой. — Твое лицо… Глянь на свое отражение.

Я глянул… И меня охватила волна облегчения. Лицо было обычным. Моим. Моим обычным лицом. Эффект фруктов истины пропал!

— Смотри выше, — не разделил друг моего ликования.

И я посмотрел…

— Что это? — Прикоснулся к угольно-черной полосе, пересекающей лоб, в надежде, что ее в шутку нарисовали, пока я спал. Она не стиралась. И не смывалась. — Это осталось после фруктов истины?

— Не знаю. Когда та форма схлынула, эта полоса осталась.

— Та форма? Какая еще та форма? — насторожился я.

Венди пожал плечами.

— Когда мы тебя нашли, ты походил на демона Бездны. Черные доспехи покрывали все твое тело, и только лицо оставалось… — его передернуло, — таким же жутким.

Я качнул головой. В уме не укладывалось. Но…

— Форма? Ты сказал форма? — Я откинулся на спину и взглянул в синее небо. Конец. Финал. Конечная форма. Завершающая форма. Это то, о чем говорилось в книге? Это тот самый «конец»?

— Значит, чудовище я отправил в другой мир?

— Не представляю, куда ты его отправил. Но ты призвал Врата. Выскочил из одних Врат, потом призвал другие. Я никогда в жизни ничего подобного не видел. Это ужасно… и страшно… это… — Венди задыхался от волнения. — Ты монстр!

— Что? — я сел и вгляделся в его обеспокоенное лицо.

Он качнул головой и отвернулся.

— Принесу что-нибудь поесть.

И почему я чувствую себя виноватым? «Нас с темным чуть не сжег», — кажется, он это сказал?

Я поглядел на свои руки, боясь увидеть, что они антрацитовые. Проклятье! Надо хорошенько обо всем подумать.

Обратный путь до границы Черных Лугов занял меньше времени, чем понадобилось до конечной точки нашего многодневного путешествия. Во-первых, не нужно было никуда сворачивать, чтобы добыть ингредиенты, и не надо было решать проблемы с Эйхейзаром — дух природы покинул Венди; над его головой больше не висело облачко, и, казалось, его это печалит. А во-вторых, скакать верхом быстрее, чем топать пешком. После всего случившегося, между мной и Халцедоном завязалась невидимая связь — Эсмирато сказал, что сумеречная приняла меня, как хозяина, но я считал, что дело значительно глубже, чем он предполагает, и это не радовало.

Меня взволновал рассказ Венди о том, что произошло со мной, пока я был в черных доспехах… не знаю, как еще назвать то время — я о нем мало что помнил. После того, как шагнул во Врата в иллюзорном мире Эйхейзара, мне словно бы кто стер память. Что случилось дальше? Со слов Эсмирато выходило, что дух природы забрал меня и Халцедона в свой мир во плоти, но также упомянул, что прежде, чем я погрузился во тьму, он слышал щелчок. Быть может, это не Эйхейзар, а я каким-то образом открыл Врата… чтобы забрать свое тело? Звучит, как бред сумасшедшего, а я надеялся, что со мной не все так плохо.