Мэри дорога казалась бесконечной. В глубине души она готова была бросить это дурацкое занятие, проклинала Люциуса и его сыночка заодно, который не смог решить проблему иначе.

Жить подобным образом ей не доводилось. И с чего она, благородная дама, должна терпеть это?!

Часто из-за неудобств она не могла нормально есть и спать, от обеда из крыс её вообще выворачивало наизнанку. А парень, кажется, был в своей стихии, не жаловался, молча сносил все ее капризы, что бесило и раздражало её. Вечные молитвы и блаженность мальчишки её доставали больше всего, и хотелось в ответ рассмеяться и уйти, оставив его, но она знала, что за отказ она может поплатиться.

Все её попытки соблазнить этого святошу, оставались тщетными. Но время от времени она ловила на себе его заинтересованный взгляд, понимала, что так просто его не сломить и ей придется долго штурмовать его чистые помыслы. Порой ей самой было смешно. Но он был скучен. Кроме молитв и Бога говорить с ним было не о чем, дорога ей просто надоела, да и вымотала, ведь и силы она полноценно использовать не могла.

И вот, на исходе очередного дня пути, показался высокий забор. Селение. Не было никаких сомнений в том, что селение было живым — слышались крики и голоса людей и ветер нёс такие родные для Елисея, и уже почти забытые запахи — дым, хлеб, похлебка, запахи животных, или же это мерещилось парню. Он ускорил шаг, и теперь почти бежал, девушка поспевала за ним с трудом.

Когда на горизонте замаячило селение, от азарта у Марии загорелись глаза.

Давненько она не развлекалась. Её благородная выправка и стать были видны даже в этих ужасных вещах, голубая кровь и утонченная красота, лёд в глазах и невинная улыбка.

За огромным забором было невозможно разглядеть, что там, но Мэри и так знала — убогие хижинки и такие же убогонькие серенькие людишки.

Путь им преградили высокие ворота. Елисей подергал — заперто. Он принялся стучать, сначала кулаком, но довольно робко, потом громче, потом уже начал и вовсе ворота пинать. И вот, послышался шум и скрип, ворота отворились.

Казалось, сюда, к воротам, собрались люди со всего селения, и стояли толпой, пялясь на пришедших во все глаза. Елисей поклонился, и, улыбнувшись, начал говорить:

— Здравствуйте добрые люди! Мы такие же, как и вы, мы тоже люди.

— Да уж явно, что не волки! — Усмехнулся кто-то. — А уж демоны стучать не станут.

— Мы идём из другого селения, — продолжил парень — и просим у вас пристанища на время! Имя моё Елисей, а девушку зовут Мария.

— Хороша Маша, да не наша! — Послышался густой бас из толпы, и всё мужики одобрительно загудели, а женщины осуждающе зашикали.

— Никогда к нам ещё из других селений не приходили! — Вперед вышел немолодой бородатый мужчина. — Милости просим! Я староста поселения, свободных домов не имеется, но можете расположиться у меня, свободная комната отыщется.

Пока Елисей общался, девушка молчала, и, гордо вскинув носик, и откинув свою толстую косу за спину, снисходительно рассматривала толпу крестьян. Она знала, какое впечатление производила — мужчины смотрели с обожанием, женщины — с презрением.

Хотя, женщинами местных назвать было сложно. Крупные грубые черты, красота спрятана за бесформенную простую одежду. Кажется, эти люди не отдыхали вечность.

Мэри удивлялась, как можно желать таких безликих женщин?! Хотя, мужчины были не лучше. Изможденные, в тридцать выглядели на все пятьдесят, угрюмые и невзрачные, а руки были мускулисты и отточены нескончаемой работой, оттого ладони в мозолях.

Староста повёл Елисея и Марию за собой, и вся толпа тоже потянулась за ними.

Гордо шагая по селению, Мэри время от времени стреляла глазками мужчинам, но тут же принимала холодный гордый вид. Испепеляющие завистливые взгляды женщин. О, да она знала какой эффект производит.

Дом старосты был большим и просторным, в нём было целых два этажа и широкая веранда.

В доме сидело двое стариков, играли трое детей, молодая женщина была занята стиркой. На пороге дома спал большой лохматый пёс. Пёс зарычал на Марию, скалясь, ворча, вздыбливая шерсть, хотя, Елисей прошел без проблем — животные тонко чувствовали тьму. Но стоило девушке взглянуть в глаза псу, как тот, скуля и поджав хвост, спрятался под крыльцом.

Староста привёл гостей на второй этаж.

— Комната одна на двоих, уж простите! Но места должно хватить.

Елисей поблагодарил мужчину, и пропустил девушку в комнату первой.

Дом старосты был побольше, но такая же мазанка как и остальные. Домишки были слеплены из брёвен и накрыты соломенными крышами. Внутри почти ничего, лишь самое необходимое, спали на циновках или соломе. Реже на матрацах. Попав в комнату, девушка расстроено вздохнула. Но отметила, что, всё же, это лучше чем поле, крысы, да и вымыться можно. А ещё, можно было найти душу, о, да выпить душу…