— Да, ничего. Голова сильно болит? — Марии было не столько интересно, сколько скучно и хотелось поговорить. — Видимо, сегодня мы никуда не пойдём, гроза разыгралась не на шутку и, кажется, закончится не скоро. А от головной боли поможет чай с ромашкой.

— Болит… Мы? — Елисей помолчал. — Нет, знаешь, дальше я пойду один. Ты извини меня, я благодарен тебе за всё, но… Тебе лучше здесь будет.

— Сама решу, что мне будет лучше. Здесь мне не место, среди этих людишек, которые смотрят на меня как на диковинку. — Девушку явно задевали его слова. — И, вообще, прогони меня или останови. — Мэри даже улыбнулась коварной улыбкой.

— Я уйду один, так нужно, и ты сама это поймёшь однажды. — Елисей встал, разминая затёкшее тело, посмотрел в окно, и вдруг замер, удивлённо глядя на улицу. Там, по дороге, парень ехал на диковинном животном, и оно бежало так стремительно, так быстро… Лапы животного оканчивались какими-то камнями, или костями. — Что это?.. — Прошептал Елисей, показывая пальцем.

Девушка пропустила мимо ушей его замечание, а вид лошади её ничуть не удивил. Казалось, мальчишка вообще в жизни ничего не видел.

Хотя, ведь даже лошадь последние годы для людей стала редкостью. И она снисходительно, словно ребёнку, сказала:

— Это лошадь. Раньше было нормально иметь такое животное, теперь же не каждый может позволить себе её содержание, а этот рысак весьма породистый, и если должно за ним не ухаживать загубят бедное животное. Неужели ты никогда не видел его? Мой дед разводил породистых лошадей.

— Лошадь… — Задумчиво повторил Елисей, не сводя с животного глаз. — Никогда не видел, и не слышал даже. Ведь… — Парень поморщился, ощутив новый приступ головной боли. — На таком путь будет гораздо быстрее! Мне нужна эта шадь, или как там, ведь на ней можно ехать до Москвы?.. — В глазах плескался восторг, Елисей радостно смотрел то на девушку, то на диковинного зверя.

— Думаю да, до Москвы будет быстрее. Но сейчас это слишком дорогое удовольствие, тебе его не отдадут так.

— Но ведь мне для важного дела… — Начал было Елисей, и вдруг смутился, и покраснел, припоминая свои пьяные речи в баре. Обычно он не был столь красноречив, нет, алкоголь — определённо не его.

— О, Елисей, какой же ты наивный! — Снисходительно проговорила Мария. — Ты думаешь, кто-то верит тебе? Все считают тебя чудным мальчишкой. — Девушка улыбнулась.

— Я знаю, что мне никто не верит. — Он опустил взгляд и чуть ссутулился, что сделало его похожим на нахохлившегося птенца. — Наговорил я вчера в баре лишнего… Стыдно из комнаты выйти. Я просто поговорить хотел, а они обижаться начали, что, мол, гордый, ну я думал немного, для вида… — Он замолчал и стоял, растерянно рассматривая кроссовки.

— Ой, слушай, ну ладно уж тебе. Я говорила ведь, что им не нужно спасение. Они все с радостью отдали бы души за какой-нибудь сущий пустяк. — Девушка подошла к парню и взъерошила его и без того разлохмаченные волосы, тихо шепнув: — Не грусти.

Он растерянно улыбнулся и отодвинулся от Марии. Почему-то, касания её рук вдруг показались ему смутно знакомыми, и этими прикосновениями она взбудоражила в нём что-то.

— Я попробую поговорить со старостой на счёт животного. Как ты говорила? Лошадь? — И на этом Елисей поспешно покинул комнату, оставив Марию одну.

Девушка устало закатила глаза. Невозможный. Впервые ей приходилось завоёвывать внимание какого-то мальчишки.

— Святоша! — Словно выругалась она, и завалилась на кровать.

— Ну что ж, заработай! — Чуть подумав, ответил староста. По сути, конь им был ни к чему, и давненько уже на это животное только ресурсы тратились — на полевые работы этот гордый красавец подходил мало, да и возить было удобнее на ослах. К тому же, что тут сильно возить — селение небольшое, как и все остальные, за ограду уж давным-давно не совались, а те, кто уходил, назад не возвращались. — Делать-то что-нибудь умеешь?

— Всё умею! — Елисей расправил плечи.

Парень был высок и ладен, староста одобрительно кивнул.

— Пять дней работы — и конь твой, да, чур, не халтурить!

— Пять дней?! — Елисей даже растерялся — такой долгий срок.

— Да на коне ты быстро время наверстаешь. — Староста хлопнул его по плечу. — Для начала почини-ка сегодня мельницу, все инструменты, какие есть, в моём сарае на заднем дворе лежат. — Староста на деле, скорее пошутил, он и не надеялся, что парню это по плечу — уже два года никто не может заставить жернова крутиться, и мельница стоит, служа ещё одним сараем.

Елисей кивнул, и отправился на своё первое дело. Усмехнувшись, мужчина посмотрел пареньку в след — чудной такой, ещё более чудной, чем его спутница.

Клавдия, жена старосты, на девушку в своём доме смотрела как на бездельницу и хамку. Все женщины работали наравне с мужчинами, а эта даже незагорелая, нос кверху и никого не замечает, ни помощи не предложит, ни слова от неё не добьёшься, только и умеет что мужикам глазки строить.

А главное, Герасим так и пожирал её взглядом. Когда Мэри проходила мимо, Клавдия окрикнула её: