— Жаль, что я ни чем не могу помочь. — Разорван корсет, трусики на полу, и демон жадно прижимает к себе хрупкую девушку, осыпая поцелуями и явно наслаждаясь каждым её прикосновением. — Ты моя, Мария, только моя…

"Нет, Умберту, я ничья" — Пронеслось в её голове, но вслух она ничего не сказала.

Сегодня ей стоило усыпить его бдительность, заставить забыть маленькую оплошность.

Но вот вопрос — почему даже сейчас, когда она была с демоном, перед нею были обиженные, полные горечи, глаза Елисея?! Мария тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и только с большей страстью, принялась беспорядочно ласкать демона, стаскивая с него остатки одежды, яростно терзая его губы и прижимаясь всем телом.

И так же яростно она старалась не думать о голубоглазом пареньке и не обращать внимания на эту непонятную пустоту внутри себя.

…

Елисей спал, свернувшись на земле в клубок, и мирно улыбаясь во сне. Ему снилась река, большая-большая, чистая река, и Мария, бегущая в волнах, её платье вымокло, её волосы рассыпались по плечам, в её глазах был страх, а он шёл за нею, улыбаясь, и нёс в руках… Её душу.

Парень резко сел. Начиналось утро, весь воздух напоён был прохладой, и вокруг царила тишина. Елисей встал, разминая затёкшие суставы, и вдруг замер. Из дверей замка Марии выходил демон. Тот самый. Да, тот самый, с которым Мэри была в ту ночь у озера…

Что-то больно кольнуло в груди, внутри стало холодно и пусто, и парень, выхватив нож и святую воду, бросился на демона. Барьер. Что же случилось?! Святая вода не причиняла более вреда… Демон легко отшвырнул мальчишку, и тот упал, ударившись головою о камень. Тьма…

…

Мэри осталась одна, лежа у камина и глядя на то затухающее, то разгорающееся пламя. Ей не было холодно, не было жарко, она ничего не чувствовала, абсолютная пустота, её она всегда чувствовала после ласк Умберту. Выжженное поле. А жила ли она иначе, чувствовала ли? Нет ответа. Она забыла себя.

— Да, Умберту, пожалуй, ты прав я твоя, твоя сломанная игрушка, и нужна, пока ты хочешь играться… — Ей так хотелось хоть раз в жизни почувствовать тепло, а не пустоту, хоть раз почувствовать хоть что-то, хотелось иметь возможность хотя бы облегчить себя слезами.

Да, ей хотелось плакать, но слёз не было. Она была выпита до дна — вот что значит жить без души. Пить вино, но не чувствовать даже его вкуса… Мэри встала и ушла в ванну, молча открыла воду и легла под струи, чтобы смыть себя эту грязь, эту порочную ночь.

…

Елисей силился открыть глаза. Тьма… Тьма и боль. Боль пронзала затылок, а из этой тьмы он никак не мог вынырнуть. Но что же случилось? Почему теперь его сила не действует? Почему… Боль, тьма и горечь. Он попытался открыть глаза вновь, и лишь дальше проваливался в эту бездну, тихо простонав:

— Мария… — Словно цепляясь за девушку, как за последнюю спасительную нить.

Сколько она так лежала в ванной, Мэри не знала, тьма терзала её, терзала пустота, и потом едва уловимый шёпот, прозвучал в её голове. Нет, голос явно был не демона, Умберту, только командовал. Но голос был смутно знакомым.

Она встала, хватая халат с вешалки, и, не вытирая тела, поспешила к окну. А в окно Мария увидела Елисея, который, словно во сне, шептал её имя. Кровь, на затылке была кровь, она не увидела, она почувствовала её запах, и, не утруждая себя выходом через дверь, девушка просто растворилась в воздухе и появилась возле парня. Она опустилась перед ним на колени, а с мокрых волос капала вода.

— Эй, очнись, глупый мальчишка!.. — Капризно шептала Мэри, касаясь его плеча. — Что случилось? Не смей мне тут умереть! — Внутри неё разрасталась паника.

Мэри попыталась поднять парня, но он был, всё же, слишком тяжёл, а мысли о магии, да вообще, какие либо мысли, её оставили…

— Мария… — Он улыбнулся слабо и как-то замученно, но тут же открыл глаза. Ему не хотелось даже думать о том, что она демоница, сейчас он видел перед собой ту растерянную и беззащитную девушку, которую знал раньше. — Мария, я… Я хотел убить его… Хотел… Прости… Он дорог тебе, верно, а я… Но когда он выходил из дверей своего замка… Демон! — Он фыркнул и отвёл взгляд, в синих глазах стояли слёзы.

— Живой… — Как-то неосознанно шепнула она, и улыбнулась, словно увидела чудо. Вся горечь и пустота ушли. Мэри как-то машинально, и не зная зачем, обняла Елисея, словно дыша им. — Идём, я обработаю твою рану, у тебя кровь… а Умберту… Демоны нашли способ защищаться от твоей силы, да и куда тебе тягаться с самым сильным сыном Люциуса!.. — Последние слова она проговорила обреченно.

Елисей, словно маленький, прижался к ней, обнимая девушку за шею. Ему было тепло, парень улыбался.

— Я же говорю, что всех их по-бе-дю! — Рассмеялся Елисей. Подняться он смог только со второго раза, и то, стоял, шатаясь, словно бы был пьян.