И Алдия не был бы Алдией, если бы в конечном счёте ему это не удалось.

Толку, правда, с этого оказалось немного. Помимо того, что на вскрытие заклинаний начинающий маг истратил все силы и весь собственный и предусмотрительно наворованный у соучеников запас янтарной и сумеречной травы, так ещё и, проникнув в вожделенное хранилище, Алдия мгновенно понял, что для того, чтобы найти тут нужные ему книги, а в них — нужные заклинания, ему уже надо бы быть бессмертным.

Стеллажи хранилища тянулись в бесконечность.

Алдия тогда ещё успел подумать: как же много, оказывается, запретных знаний оставили после себя колдуны-еретики… И ощутил на плече железную хватку чьих-то пальцев.

Инстинктивно рванувшись, он тут же сообразил, что этим только усугубит своё положение… И замер, ожидая неминуемого возмездия за свой проступок. Ощущая, как внутри разливается ледяное оцепенение — дыхание смерти, стоящей за спиной и крепко держащей его за плечо.

Проникновение в закрытый архив было не просто нарушением университетской дисциплины. Это было преступлением — и едва ли не самым серьёзным государственным преступлением по законам Мельфии.

И наказанием могла быть только смерть. Алдия был прекрасно осведомлён об этом. И сознательно пошёл на этот риск, рассуждая так: уж если хватит хитрости и умения, чтобы проникнуть внутрь, но при этом — ещё и глупости и невезения, чтобы попасться, значит, он всё равно недостоин этих запретных знаний.

И бессмертия как такового.

— Страшно? — вкрадчивый голос словно стряхнул с сознания колючую изморозь. Лёд в груди сменился пламенем.

— Естественно, — всё же удалось выговорить непослушными губами. — Не боятся смерти только безумцы…

— А человек в здравом уме разве полезет в закрытый архив университета? — в голосе зазвучало неподражаемое ехидство и… сочувствие? — Ты чем думал, скажи на милость?

Вот тут Алдия испугался по-настоящему.

Кто этот странный человек, поймавший нарушителя, преступника — и не спешащий приводить в исполнение заранее известный приговор?

Чего он потребует от Алдии в уплату за эту отсрочку?..

Рука надавила на плечо сильнее, вынуждая развернуться и наконец посмотреть в лицо тому, кто, судя по всему, вознамерился взять на себя роль судьи поступка глупого мальчишки-новичка.

— Зачем ты здесь? — спросил незнакомец. В полумраке архива Алдия разглядел только прямые спускающиеся на плечи волосы — вроде бы тёмные. Ростом собеседник был чуть ниже, чуть шире в плечах, одет в тёмный плащ… Призрак казнённого колдуна, пришедший забрать свои труды из библиотеки.

— А это имеет значение? — дерзость можно попробовать выдать за храбрость.

— Для меня — да, — собеседник отпустил плечо Алдии и сделал шаг назад. — Посмотри на меня, — приказал он негромко.

Алдия поднял взгляд. Лицо незнакомца теперь тускло освещала лампа с крохотным фитилём, забытая на столе меж рядов стеллажей. И лицо это казалось смутно знакомым.

— Я ищу сведения о субстанции человечности, — сказал Алдия. — И я не понимаю, почему эти сведения у нас под запретом.

— Не понимает он… — Собеседник усмехнулся. — А ты считаешь, что, проучившись половину курса, уже должен был бы понимать абсолютно всё? Да, эта тема запретна для исследований. Думаю, тебе как минимум известно, что происходит с человеком, который полностью утрачивает человечность.

— Известно. И именно поэтому я здесь.

— Поясни. — Глаза, кажущиеся в темноте абсолютно чёрными, едва заметно блеснули.

— Я хочу найти способ сделать так, чтобы человека невозможно было лишить человечности полностью, — Алдия выделил интонацией слова «невозможно» и «полностью» и замолчал. Ожидая новых вопросов.

Однако собеседник не спешил прерывать молчание. Он смотрел на Алдию спокойно и с лёгким оттенком любопытства, как смотрят на нечто хорошо знакомое, но давно не виденное — выискивая неуловимые изменения и невольно удивляясь их отсутствию.

— Похвальное стремление, — наконец произнёс он, и Алдия сообразил, что незнакомец не нуждается в дополнительных вопросах — он легко и без усилий прочитал его мысли.

Или просто понял без слов?

Странное ощущение. Алдии тот же захотелось повторить его. И он почему-то сказал:

— Вы отпустите меня?

Незнакомец недовольно фыркнул, но Алдия тоже каким-то образом, похоже, уловил, о чём тот думает — и понял, что опасность миновала. А возможно, её вовсе и не было. Тот, кто стоял сейчас перед ним, менее всего был склонен судить кого бы то ни было.

— Как тебя зовут? — снова этот мягкий, сочувствующий голос.

«Ну да, конечно, он ведь обязан доложить Ректорату о происшествии».