— Что за пропажа? — спросил сходу, не дожидаясь, когда фай, родственник госпожи Виулы, поднимет голову и заговорит первым.

— Найдена, — холодно ответил тот, показывая охраннику, что и без него справились.

— Довольны исходом?

— По правде говоря, фамильная брошь найдена, а какой из прихлебателей ответит, не столь важно. Их тут толпы, на смену одному придет десяток, на смену двум еще больше.

Асаар молча положил ночную находку на стол.

— Что это… значит? — кровь отхлынула от лица собеседника.

— Совершенная копия. Вопрос: зачем?

— Кто?! — не услышав ответ, фай оглушительно хлопнул ладонью по столешнице: — Кто!?

— Гнев дурманит голову. Переведите дух и успокойтесь, — невозмутимо ответил Сар.

— Уверен, ты знаешь!

Он и не думал отпираться.

— Я мало плачу?

— Я телохранитель, фай Вилад. Какая из меня ищейка?

— Отличная, особенно, если ты заинтересован в исходе. Это каждый знал при дворе, потому и нанял тебя. Но я понял, ты чего-то хочешь.

— Дело не в деньгах.

— В услуге? Человеке? — внезапно догадка озарила собеседника. — Великанша?!

— Она с изъяном. Кроме роста, достоинств нет. Зачем она мне? — флегматично возразил Сар.

«Хитрит!» — опытный Вилад нутром чувствовал, что дело в ней. Да, Ана обезображена шрамом, но чем-то цепляла. У него даже появлялись мысли познакомиться с ней ближе. Однако разница в цене рабыни и стоимости возможной кражи была столь разительна, что он, не задумываясь, готов был обменять ее на сведения. Не мешкая, достал плотный кремовый лист, размашистым почерком сделал запись, расписался и поставил родовую печать. — Доволен?

Асаар неспешно взял в руки бумагу и пробежал глазами. Все складывалось как нельзя лучше, если бы ни одно но.

— Заманчиво, но она не рабыня. У нее контракт на пять лунных оборотов.

— Лаис утверждала, что купила ее! — неприятное открытие раздосадовало мужчину.

— Карлица Лаис и принесла подделку к пруду, — ответил Сар, пряча лист в карман.

— Тогда зачем тебе дарственная?

— Найду применение, — усмехаясь, заверил великан.

— А что делать мне?

— Для начала показать украшения ювелиру, потом поговорить с фаей Виулой. Кстати, возражаю, чтобы мое приобретение калечили.

— Разбирайся сам! — сдали нервы у раздраженного Вилада. От одной мысли, скольких вещей могла лишиться сокровищница, рачительному управляющему становилось дурно.

Самовольный Асаар еще в коридоре уловил запах Аны. Не желая, чтобы Лозар изгалялся над ней, ускорил шаг. Пинком толкнул дверь, и когда она с грохотом отворилась, от увиденного в груди заклокотала жгучая ненависть.

На руки великанши навалился коленями тщедушный недоумок, шаривший рукой под разорванным лифом, в то время как толстяк, пыхтя и потея, силился раздвинуть ее бедра. Она упрямилась, и за это на скуле Аны наливался цветом кровоподтек.

— Неча греметь. Вторым будешь! — довольный Лозар не видел его лица, зато Анка заметила злые глаза дикаря, пугающие до остолбенения.

Воспользовавшись оцепенением жертвы, насильник с радостным криком развел ноги и принялся стягивать штаны.

Взбесившийся Асаар мгновенно подлетел и, подхватив Лозара за шкирку, отшвырнул в дальний угол. Второй успел отскочить сам. Схватив Ану за остатки платья, Сар поволок ее в берлогу, но на полпути остановился.

— Бумага! — просипел он, и тут же тщедушный юнец, со вжатой в плечи головой, подобострастно протянул свиток.

— Уродливая скотина! — раздалось в спину, но Асаар пока был занят, а после… припомнит каждое слово и прикосновение к его самке. Любому, кто покушался на его собственность или выгоду, или осмеливался относиться без почтения, он не прощал ошибок.

Захлопнув дверь, швырнул рабыню на ложе. Ана перевернулась на спину, и по ее торжествующим глазам понял, она догадалась: он пришел и спас, потому что заинтересован ею. От осознания, что обрела над ним власть, ее губы чувственно приоткрылись.

«Не переоцени себя!» — в ответ ухмыльнулся Сар и приступил к воплощению задуманного.

Сейчас он желал от нее послушания, беспрекословного выполнения прихотей. Ровно до тех пор, пока ему не надоест. Потом намеревался вернуть договор, дать монет и отправить Ану восвояси. Асаар не собирался привязываться к ней, делать настоящей рабыней, но, если уж небо вручило власть над той, кто заманивает его в ловушку, хотел облегчить себе жизнь насколько возможно. А во избежание недопонимания, преподаст урок.