Юлиана безмолвно наблюдала, как он демонстративно помахал ее свитком и подошел к свече. А когда подпалил край, крикнула:

— Он мой!

Дикарь рассмеялся.

— Нет, теперь мой, — показывать дарственную пока не стал, оставив на крайний случай.

— Отдай! — в ее серых глазах полыхнула ненависть.

— Что мне за это будет?

Помолчав, она прямо спросила:

— Чего ты хочешь?

— Послушания.

— В чем?

Сар медленно подходил к ложу, а она не сводила с него глаз.

— Даже не думай, что я поддамся и войду в тебя, — по ее испытывающему прищуру понял, что попал в точку. — Если портишь жизнь мне, я порчу тебе. Все взаимно. Согласна?

Упрямица молчала. Тогда Асаар снова поднес свиток к огню.

— Молчание — знак согласия, — процедила она сквозь зубы, но упрямо поджатые губы и взгляд исподлобья кричали, доверять ее покладистости нельзя.

— Свободу надо отрабатывать. Будешь пакостить, спалю! — предупредил и швырнул свидетельство на пол.

Пока подходил, член от предвкушения удовольствия мгновенно отвердел. Даже длинная рубаха, присборенная широким поясом не могла скрыть выпирающий пах. Ана заметила и когда подняла глаза, в них читался вызов.

«Дерзкая дрянь!» — злился Сар, но разрядка требовалась незамедлительно. Низ живота ныл от спазмов, требуя, подгоняя, и, схватив Ану за волосы, потянул ее вниз.

Юлиана, не отрываясь, следила, как он развязывает завязки, приспускает штаны, а когда увидела, что скрывалось под ними, от восторга задержала дыхание. Поражал не только размер, но и толщина члена. Красивый, манящий, желанный. Но восхищение быстро сменилось раздражением.

Она жаждала ощутить его плоть в себе, насладиться взаимно, а вместо этого дикарь шантажом принуждал к минету, который принесет разрядку лишь ему.

«Не мог попросить по-человечески?» — зло подумала, перед тем как мужская рука с силой подтолкнула к головке, заставила разомкнуть губы и обхватить плоть. Едва коснулась, Улаур вздрогнул и издал громкий хрип. Юлиана старалась изо всех сил. Этот мир с каждым днем становился опаснее, и она готова была сделать все, чтобы соблазнить дикаря и вернуться домой.

Напрасно он подталкивал ладонью, поторапливая довести до пика. Анка упрямо не спешила. С чувством, умело лаская кончиком языка плоть, дразнила Улаура, желая слышать громкие стоны и крики. Сейчас гадкий дикарь был слаб и зависим, и она наслаждалась моментом.

Набравшись смелости, скинула руку с затылка и продолжила возбуждающими движениями подводить к оргазму. Неспешно, с умением и желанием Юлиана ласкала, лизала, плотно обхватывала губами нежную кожицу, заставляя тело Улаура трястись мелкой дрожью. Мутными глазами он смотрел на нее и инстинктивно двигал бедрами навстречу.

Сар сам не понял, как не выдержал искушения и начал помогать себе. Быстро, грубо двигая рукой, он торопился дойти до пика, а когда подступил сладостный, всепоглощающий оргазм, она улыбнулась. Заливая Ану спермой, Асаар наслаждался ее порочной красотой.

В блаженстве растянулся на ложе, а она нежно гладила ему живот, поросль ниже пупка и все остальное. И только теперь Сар понял, что совершил ошибку.

Ана сидела перед ним без капли стеснения, даже не пытаясь прикрыть наготу и следы его желания. Искушала, заводила, заставляя кровь бежать быстрее.

Асаар положил ладонь на ее грудь, осторожно сжал, и в паху вновь появилось напряжение, что не скрылось от ее глаз.

Второй раз она тоже дразнила. Нежно, но настойчиво, неспешно, но необузданно. Сар был уверен, Ана знает толк в плотской любви.

«Откуда?»

— Ты была шлюхой?

От возмущения Юлиана остановилась, презрительно окинула холодным взглядом и, не произнеся ни одного оправдательного слова, продолжила ласкать его.

Асаар наслаждался. Низменная ласка, была настолько приятной, что подталкивала к безумству. Изогнувшись, провел пальцами по ее влажному, истекающему от желания лону. Ана прерывисто задышала, даже не пыталась скрыть, что получает удовольствие. Стоило убрать руку, издала разочарованный стон и подняла на него дерзкие глаза.

— Продолжай! — властно велел он, с силой наклоняя ее голову к паху. Когда горячие, умелые губы снова сомкнулись на плоти, Сар поднес кисть с солоноватым соком к лицу. Ненасытное животное требовало грубости, действий, а не безвольного лежания. Рывком поставив Ану на четвереньки, прижался к округлым бедрам, и от желания войти, овладеть, по телу прошла дрожь. Влажное от похоти женское естество неимоверно притягивало, а запах туманил разум. Асаар терял самообладание.

Сжав ягодицы до боли, дикарь сильнее притянул к себе. Как Юлиана ни старалась, распаленный до предела Улаур и не думал входить. В нем нарастали бешенство, остервенение, грубость, но он упрямился.