— Я могу вам помочь? — других слов Анка не нашла.

— Это чем же? — сквозь усмешку, прикрывающую горечь, спросила собеседница.

Юлиана и сама не знала. Понимая, что молчать нельзя, растерянно поскребла грязный пол носком перепачканного сапожка и ответила:

— У меня с собой теплые вещи, могу ими поделиться.

— Не уверена, что придутся впору.

— Зато теплым плащом можно укрыться. Всяко теплее. Вон, как здесь ветер гуляет.

Удивленная женщина склонила голову на бок.

— Какая ты добрая, — прозвучало, как издевка.

— Какая уж есть. Я, вообще-то, не злая.

— Еще жалостливая. Того и гляди разрыдаешься.

— Как не зарыдать: предлагаешь людям последнее, еще и насмехаются, — Анка тоже склонила голову набок. — А еще я скромная, потому робко прошу: подайте водички, а то так кушать хочется, что ночевать негде.

— Если к скромности прилагается такое же трудолюбие, то ты награда Богов, — на лице тетушки появилась кривая улыбка, но глаза стали холодными.

— А от божественного дара не отказываются! — Анка понимала, что дело плохо и терять нечего.

— Впусти уж! — раздался из глубины дома почти детский, чистый голос.

Хозяйка смерила гостью странным взглядом и отступила на шаг, пропуская в дом.

Когда дверь затворилась, Юлиана обвела комнату взглядом. Нищета, убогость и женщина, которая достойна не такого окружения. Не говоря ни слова, протянула сумку.

— Не жалко нарядов?

— Приходилось обходиться и без них.

— И как?

— Неприятно, но не смертельно.

— Мудрости в тебе нескончаемая чаша.

— На донышке плещется немного.

— Расплескалась? — спросил детский голос откуда-то сверху.

— Поделилась. Раздавать умные советы не жалко. Можно отсыпать по несколько в каждые руки.

— С мудреца спрос.

— Всегда можно свалить на кривые руки.

Тетка Асаара недобро рассмеялась.

— Просим прощения, но нам нечего предложить тебе, гость, кроме крыши над головой.

— Даже воды?

— Жаровня давно остыла.

«Меня пытаются выставить за дверь!» — подумала Юлиана.

«После пожара у них могло совсем ничего не остаться», — ответила цветочная хозяйка.

«Совсем-совсем? И ничего не вынесли?»

«Сравнила магическое пламя с обычным!» — хмыкнула Талаза.

«И кто постарался?»

«Догадайся!»

Осмыслив сказанное, Анка поперхнулась.

— Какая вежливая гостья, без угощения, а давится! — снова раздался едкий голосок сверху.

— Кх — кх, — откашлялась Юлиана, — я так тронута вашей добротой, что дыхание сперло.

«Не перегибай! Сначала спалили дом, припугнули, а потом к погорельцам пожаловала ты — нахалка! Между прочим, из-за тебя. Оули посоветовала Асаару найти книгу, где можно было бы узнать про твой знак и найти нанимателя».

«Я не знала! А знала бы, не пошла!» — рассердилась Анка.

«Им скажи!»

— Я не знала, — грустно пролепетала она вслух.

«Идиотка!» — взвизгнула Талаза.

— Что? — спросила тетка Асаара, обнимая себя руками. И хоть Анка была не спец по коммуникативным жестам, понимала: терпение женщины заканчивается.

— Я, правда, не знала, что у вас такое отчаянное положение.

Хозяйка дома встала и безмолвно открыла входную дверь. Когда она с грохотом захлопнулась за спиной, хозяйка цветочного дома рявкнула:

«Куда пошла?!»

«Еды попросить у жирдяя. Две Ули или как их там — голодные и злые».

«Думаешь, они примут твои объедки? У той, из-за кого спалили дом?»

«Каким место… — Анка запнулась. — Не понимаю логики в поступках! Если только Асаар увидит, до чего их довели, придушит меня».

«Не посмеет! Ты чужая собственность!» — торжественно объяснил голос в голове.

«Так вот как?! Либо отымет, либо придушит — результат один! Отличный план!»

«Нанимательница перестаралась — это между нами. И стоит только Асаару увидеть их, он обозлится и больше не обратит на тебя внимания! Потому и решили, и поглумиться, и положение подправить».

«Подправите: увидит, придушит, и план удался!»

«А хоть и так!» — разозлилась ведьма.

«Зачем глазки строить учила? Чтобы померла, изящно хлопая глазами?»