Мариус уселся на скамью, потянул к себе свою птичку. Алайна предприняла попытку разместиться рядышком, но он уже силой усадил ее себе на колени.

— Там холодно, хвостик свой застудишь.

И теперь, когда она сжалась комочком у него на руках, их лица оказались напротив. Было видно, что Алайна жутко стесняется всего происходящего, что совершенно не привыкла к подобному вниманию со стороны мужчины — но это заводило куда сильнее, чем голая красотка, танцующая на столе. Мариус даже облизнулся невольно, вспомнив вкус ее кожи, то, как он добрался до небольшой, очень аккуратной девичьей груди.

Захотелось повторить, прямо вот сейчас.

Зря он ее на руки взял, пусть бы рядом посидела. А еще лучше — постояла на расстоянии двух шагов.

— Посмотри на меня, — попросил он, — я же не делаю с тобой ничего плохого. Боишься? До сих пор?

На сей раз Алайна подняла взгляд, посмотрела прямо и строго.

— Я не знаю, чего от вас ждать.

— От тебя.

— Хорошо… Я… — сглотнула судорожно, — вы… ты меня ненавидел. А теперь вот… мне не верится, что так бывает.

— Еще не так бывает. Что тебя еще смущает?

— Все смущает, — буркнула она, — так не бывает. И чем больше я обо всем этом думаю, тем больше кажется, что это все не со мной.

— А в башню тоже не ты летала? — посмеиваясь, Мариус полез в карман за конфетами. Почему-то рядом с Алайной ему было легко и спокойно. Совершенно недопустимо спокойно, учитывая все нюансы происходящего.

— Я, — тихо сказала она. И уже тревожно: — вы были у Магистра?

Мариус положил ей на колени коробочку с конфетами, с удовольствием наблюдая за тем, как на лице Алайны расцветает недоверчиво-радостная улыбка.

— Это мне?

— Ну, я же был в столице. Мне хотелось что-нибудь тебе привезти… Ты ведь любишь конфеты? Все девушки любят сладкое…

— Люблю, — тонкие пальчики осторожно потянули за кончик кофейно-коричневой ленточки, — спасибо. Но таких… я никогда не ела.

Алайна осторожно, затаив дыхание, открыла картонный сундучок и восхищенно вздохнула. Потом покосилась на Мариуса:

— А вы будете?

— Буду, если ты меня покормишь, — он усмехнулся, — а потом мы пойдем домой, и там я заем конфеты приличным куском ветчины.

Алайна осторожно подцепила двумя пальцами шоколадное чудо, повернулась к Мариусу.

— Вот, возьмите.

— Э, нет. Что значит — возьмите? Во-первых, возьми. Во-вторых, я хочу, чтобы ты сама меня угостила. И не надо ничего говорить о том, насколько это неприлично. Нас все равно никто не видит.

И, видя, что она колеблется, закусывает губу, добавил:

— А если ты меня покормишь, я тебе еще кое-что расскажу.

— Это нечестно, — и она вдруг улыбнулась.

Потом поднесла конфету к губам Мариуса, а он послушно взял ее зубами, не забыв при этом совершенно провокационно прихватить губами ее пальчик.

— Ай, что вы делаете, — Алайна отросшие волосы заправляла за уши, и было видно, как эти уши краснеют.

— Я бы еще и не то сделал, — честно сказал он, — но, поскольку мы с тобой прилично общаемся, то рассказываю. Я заглянул к Тиберику в школу. У него все хорошо, он учится. Я обещал, что заберу его на зимние каникулы. Довольна?

— Спасибо, — Алайна снова улыбнулась, а Мариуса кольнуло осознание того, что он вел себя с ней, как скотина. На шею наступил. В тюрьму отволок и истерично требовал удвоенной порции наказания.

— Ну, раз довольна, с тебя еще конфета.

— Точно так же?

И в серых глазах девушки впервые появились лукавые искорки.

— Абсолютно так же, если хочешь услышать продолжение истории.

Еще одна конфета. Мариус не любил сладкое, но таким образом был готов поглощать его ящиками. Он взял руку Алайны в свою и мягко поцеловал ее в центр ладони. Почувствовал, как она напряглась всем телом — а потом расслабилась. Возможно, так она перестанет бояться?

— Я был у Магистра, — сказал он, — и там меня ждал неприятный сюрприз. Оказалось, что глава Надзора время от времени отпускает полетать своих пленных крагхов, и один из них был свидетелем нашей с тобой романтической прогулки. Может быть, не видел, но запах запомнил. Теперь Магистр заставляет крагха всех перенюхивать, чтоб найти предателя.

Тонкие руки Алайны задрожали, да она сама вся затряслась, словно листок на ветру.

— И что ж теперь?

Мариус пожал плечами.

— Не знаю. Но дело в том, что проверку я прошел. Тот крагх… он меня обнюхал тщательно, судя по всему, узнал и… соврал магистру.

— Отчего бы?

Он вздохнул, положил голову на плечо девушке.

— Не знаю, птичка. Но, похоже, он почуял твой запах на мне, потому что попросил тебя беречь. Очень тихо, знаешь ли, но вполне членораздельно. Отсюда напрашивается вопрос: кто ты, Алайна Ритц? Как оказалась в Роутоне? Судя по всему, в твоей сохранности заинтересованы…