Логан осторожно произнёс:

– Мама, Элизабет – профессионал!

Миссис Киннаман вздохнула и сказала Элизабет, настраивающей резкость:

– Простите! Просто я очень волнуюсь!

Элизабет понимающе кивнула и сделала Эмме знак, чтобы та встала поближе к Логану. Прирученные голуби тихо сидели на ладонях у новобрачных.

Логан улыбнулся Эмме. Гости в толпе уже начали кричать пресловутый: «Сы-ы-ыр!»

Элизабет сделала два шага назад, чтобы в кадр попал кусочек ярко-голубого неба.

– Не обращайте на меня внимания, просто отпускайте голубей на «Раз, два, три!». Раз, два, три!

Белоснежные птицы, взмахивая крыльями, как при замедленной съёмке, стали подниматься в небо… Логан улыбался и вдруг заметил, что Элизабет не фотографирует их, а смотрит куда-то вдаль… Лицо девушки при этом исказилось, словно в кривом зеркале, камера стала падать из рук, а рот раскрылся для крика…

Рыжик вскочил на стол, уставленный разноцветными тарелками, всевозможными мисочками и разнокалиберными стаканами – Наташа пекла «шарлотку». Она прикрикнула на обнаглевшего кота, Рыжик с недовольным мяуканьем спрыгнул на пол.

– Это что за поведение такое? – облизывая ложку, ругалась хозяйка.

Шотландский красавец сидел на полу, задрав голову, и не сводил с Наташи огромных, как у филина, глаз, – будто гипнотизировал. «Ну зачем ты ругаешься! Я же хороший! Всё равно ты угостишь меня кусочком пирога!» – говорил кот взглядом. Наташа потянула носом – пирог начинал пропекаться. Пахло летом, деревней, прямо как дома у бабушки. Наташа помнила, что бабушка, маленькая, светленькая, всегда пекла к её, Наташиному приезду, всевозможные пироги – с капустой, с мясом, со сгущёнкой, с щавелем… Пироги бабушка ссыпала в ведро и накрывала вафельным полотенцем – чтобы «отошли». «До ужина пироги не трогать», – скажет бабушка. Скажет так и отвернётся, чтобы не заметить, как внучка стащит самый румяный. Пирожки у бабушки были особенные – не как у всех. Сколько народу спрашивало у неё рецепт, никому бабушка Нина не отказывала, но таких – воздушных, сытных ни у кого так и не получалось. Когда Наташа подросла, стала допытываться: «Баб, расскажи, как ты их печёшь?», – старушка улыбалась и говорила: «Главное, готовить с душой, и всё делать по рецепту!». Наташу такой ответ не устраивал… Но дед однажды раскрыл секрет – привёл Наташу к кухонной двери и сказал: «Смотри!». Наташа сквозь стеклянную дверь во все глаза уставилась на бабушку – та разговаривала с тестом. Дед, увидев Наташино лицо, рассмеялся: «Я сам, когда первый раз заметил, думал – с ума твоя бабушка сошла. Захожу на кухню, а она тесту сказки рассказывает. Говорит, все у них в роду так пироги готовят, так что учись!». Наташа спросила потом у бабушки:

– А о чём ты с тестом разговариваешь?

– А я с ним не только разговариваю, я ему и песни пою! – ответила бабушка, смеясь. – Так пироги вкуснее получаются. – Ты попробуй что-нибудь с песней приготовить, увидишь, что так оно лучше!

Наташа иногда пела, когда готовила, если было настроение и силы. Вообще на кухне она проводила много времени: варила еду, смотрела сериалы по маленькому блымкающему телевизору, который от старости путал цвета. «Дикая Роза» была пунцовой, иногда даже помидорно-красной, листва деревьев – синей, но так было даже интересней, как-то фантастичней, что ли… Больше всего Наташа обожала, когда телевизор перемешивал каналы: показывает «Первый», а звук слышится с «MTV». Солидный мужчина в пиджаке и галстуке пел: «Я устал, хочу любви», рекламный малыш в памперсах голосом известного ви-джея вещал что-то о новой коллекции Киры Пластининой… Кухня была Наташиной колыбелью и защитой от ураганов. Когда-то, будучи ещё юной, наивной, романтичной невестой Валеры Басова, Наташа мечтала об огромном шикарном доме где-нибудь на морском побережье… Дом обязательно должен быть просторным, со множеством комнат с белыми стенами, чтобы в распахнутые окна влетал прохладный ветер и бродил по комнатам, ворошил бумаги на Наташином письменном столе, касался портрета Цветаевой, что открыто улыбалась из деревянной рамки на стене, холодил бы Наташины босые ступни… Валера бы ругался на неё, подхватывал на руки, не давая ступить на холодный паркет… Потом, сидя на общежитской кухне, глядя, как Валерка засыпает в кастрюлю пельмени, смешно прижав локти к бокам, чтобы не задеть других обитателей общаги, Наташа рисовала в воображении уютную трёхкомнатную квартиру – чтобы и кабинет с дубовым письменным комодом для Валериных чертежей, и гостиная – с телевизором во всю стену, и спальня с кроватью под пологом… Домик на берегу моря поблёк в воображении, залёг на дно, затерялся где-то в недрах сознания… А квартира… Вот она, квартира. И комод есть, и кровать с альковом… кухня… По вечерам Наташа ждала здесь мужа, сидела, не зажигая свет, пила пахнущий загадочным Востоком кофе и смотрела в окно… Окна выходили на город, который весь блистал как какой-нибудь Манхеттен. Валера открывал дверь своим ключом, ставил на пол кожаный портфель, как у всех инженеров в советских фильмах, снимал куртку и проходил на кухню. Он обнимал её и они долго молчали, чтобы не спугнуть тёплую домашнюю тишину. Потом, будто очнувшись ото сна, кто-нибудь из них высвобождался из объятий второго и включал свет. Они во второй за вечер раз говорили друг другу привет, будто давно не виделись, Наташа грела ужин… Так было всегда – она ждала его с работы, и оба они хотели, чтобы ничего не менялось… Наташа посмотрела на часы – до прихода мужа оставался час. Она поставила «шарлотку» в шкаф, Рыжик проводил лакомое блюдо душераздирающим взглядом и непонимающе уставился на хозяйку. А я? А мне?..

Ей оставалось ещё завершить кое-какие редакторские дела. К следующему выпуску журнала она готовила материал о людях со сложными удивительными судьбами. Одной из героинь материала была молодая китаянка Чжи. Девушка была известной танцовщицей у себя на родине, но внезапная болезнь подставила ей подножку. Чжи заболела раком, родственники её в настоящее время собирали деньги на лечение, Наташа своей статьёй мечтала привлечь внимание общественности к болезни китаянки. Она долго думала над заголовком материала. Слова витали в голове, но удачных названий пока не придумывалось… «Жемчужина китайской эстрады» – как-то сухо и неинтересно… «Бедная, бедная Чжи» – слишком унизительно для героини, да и с «Бедной Лизой» ассоциации… Да… Фантазия у меня сегодня не фонтан», – подумала Наташа, полчаса промаявшись за ноутбуком. «Не фонтан» – словечко из лексикона Валериного племянника, шестиклассника Дениса, который часто у них гостил. Гостил в общей сложности месяцев шесть в году. Валера не сердился на беззаботную стрекозу – сестру, время от времени «подкидывавшую» им Дениса. Племянник рос толковый, конечно, в дядю. Тут в дверь позвонили. Наташа пошла открывать – на пороге с весьма габаритной сумкой в руках стоял Денис.

– Лёгок на помине! Привет! Заходи! – Наташа посторонилась, пропуская племянника в квартиру.

– Здрасьте, тёть Наташ! А мама опять в командировку уехала! Я к вам, ок?

– Нет, я тебя сейчас домой отошлю… – сыронизировала Наташа. – Конечно, ок!

– А чем это у вас вкусненьким пахнет? – снимая огромные ботинки на тяжеленной (Наташа один раз их тайком померила) платформе, спросил Денис. Рыжик, заслышав знакомый голос, бросился к мальчику, принялся тереться о ноги, оставляя на брюках клочки шерсти.

– «Шарлотку» испекла… Дядю Валеру дождёмся и будем ужинать.

Денис по-хозяйски расположился в кресле, Наташа уселась на диван, поджав под себя ноги. Кот, не долго выбирая, взобрался к Денису на колени, понимая, что ни ласки, ни пирога сейчас от хозяйки не дождёшься.

– Предатель! – презрительно бросила Наташа и погрузилась в чтение своей статьи.

За её спиной стояли неумолимые, сухие и упрямые муки творчества. Наташа часто ощущала их присутствие – буквы, сплетаясь в кольчугу, которая должна быть прочной, надёжной, рассыпались, фраза, которой полагалось цвести, будто маков цвет, вяла и словно покрывалась пеплом… Наташа закрыла вордовский документ и зашла на любимый сайт – для вдохновения… Денис включил видеопроигрыватель, очередной ужастик, и разлёгся на полу.

– Тебе чего в кресле не сидится? – спросила сурово Наташа.

– Оттуда плохо видно!

– У тебя что, со зрением проблемы?

– Да, что-то в последнее время есть немного… – сознался Денис.

– А к врачу ходил?

– Маме некогда… мы всё собирались-собирались… Между Самарой и Питером…

– Она, значит, в славный город Ленинград уехала? – нахмурив брови, уточнила Наташа.

– Да, на неделю!

– Завтра у дяди Валеры выходной, пойдёте с ним к окулисту. Зрение – это тебе не шуточки!