Я поднесла правую ладонь к «прутьям», и родственная сила откликнулась, согревая холодные пальцы, щекочущими искрами взбираясь по запястью и устремляясь к впадинке на локтевом сгибе. Как и все ведьмы, прежде я умела перехватывать управление чужими заклятьями родной сферы – и получилось это и сейчас.

...и жаль, я не почувствовала создание петли... или всё случилось, когда я бегала по подвалам или пила чай у Ираиды. Прижжённый «уголь» не так отзывчив на излучения магии, как нормальный, и отголоски силы остались незамеченными. Хотя магию родственной сферы я обязана ощутить всегда и везде. Или – всё случилось до моего приезда. Надо спросить у Анжелы, когда «писательницу» видели в последний раз. Так, для отчета.

«Клетка» сначала замедлилась, а потом остановилась. «Рыба» по-прежнему лежал в позе зародыша, но я не обманывалась его безобидной позой. Нечисть – это нечисть: минуту назад умирала, а потом как набросится... Руна заурчала еще громче, припала на передние лапы, напружинилась. Я присела рядом с ней на корточки. Эксперимент с Вероникой показал, что сначала надо поймать взгляд. И «зафиксировать» его заговором.

Но ни то, ни другое я сделать не успела – человеку никогда не сравниться по скорости реакции с нечистью. Парень бросился на «прутья» так внезапно, что я только и успела отшатнуться. И несолидно сесть на пятую точку. Но и он ударился о «клетку», издал невнятное бульканье, срикошетил на пол. Руна вскинулась и зашипела.

– Рано! – резко велела я. – Жди!

Мы с нечистью вскочили на ноги одновременно. Почти. Он снова забулькал злобно, в матово-белых глазах замерцали ледяные искры. А лицо покрыто родинками – почти как у меня веснушками... И показалось, что невозможно на него воздействовать – невозможно поймать нечитаемый взгляд, полный снежной пустоты, нереально поговорить с ней и достучаться...

Но я попробовала. Глядя снизу вверх, зашептала:

– Глаза в глаза, сила – к силе. Две стихии в одну, да не ты, а я ею править буду, ибо я – старшая. А ты...

– Отвали! – прохрипел «рыба», схватившись за голову.

Сжал виски, и я почувствовала, как нагрелся амулет, пресекая ментальное воздействие. Да, невозможно и нереально. Веронику я застала врасплох, а этот сидел в западне и был готов. Ладно, не хочешь по-хорошему... Я коснулась «прутьев», заставляя их вращаться. Медленно. Пугающе. Парень замер, съежился.

– Сколько вас? – спросила я сухо. – Говори, сколько!

– Семнадцать, – проскрипел он. – Было. Отвали!..

– Кто в личинах? Как выглядят? Имена! – требовала я.

Его перекосило – и соврать нельзя, и правду не выдать...

– Хоть на куски режь, ведьма, не скажу, – выдохнул «рыба». – Мы поклялись...

Зачем же резать, когда можно пойти другим путём... Что-что, а допросы отступников в петлях я проводила не раз и с подобными клятвами сталкивалась. Так, кто у нас на подозрении?

– Художник?

«Рыба» посмотрел на меня тупо, но в лице не изменился. Значит, не он... А больше тут никого подозрительного нет. Вроде.

– Корифей?

Нечисть не среагировала. И, прислушавшись к внутреннему голосу, я спросила:

– Анжела? Бабушка?

Парня снова перекосило. Меня тоже. Как же они маскируются, сволочи... И, как назло, на ум больше никто не приходил. Нечисть из архива, сосланная куда подальше, конечно, уже вернулась и тщательно законопатилась. Кто еще?..

– «Голова» есть? Вы сливаете кому-то силу? Кому?

По лицу «рыбы» прошла судорога, и он оскалился:

– Вам до нас не добраться. Всё, что забираем, мы копим – от ведьм, от наблюдателей. Все способности. И до тебя доберутся в своё время. Жди, ведьма. Жди гостей. Уже скоро.

Значит, прав Данька, и «голова» есть... И спрятана очень хорошо.

– Копите да не развиваете, – заметила я презрительно, роясь в кофре и ища нужные амулеты. – Не то смог бы выбраться из несложной западни.

Руна вскинулась и предупреждающе зашипела. Я оглянулась. По стенам за моей спиной медленно ползла наледь – туман, клубящийся под потолком, замерзал опасными, хищно-острыми сталагмитами. И я не стала дальше рисковать.

– Готова?

Кошка снова припала к полу.

– Сразу не убивай, мне нужна живая кровь, – предупредила я и одним движением вырвала из «клетки» один «прут», разрушая заклятье.

«Рыба» ничего не успел сделать. Мелькнула темная молния, и парень захрипел, рухнув на спину. Руна повернула ко мне окровавленную морду и сипло рыкнула, а я уже сжимала в ладони нужные артефакты. Три тонкие и острые пластинки-накопители – левый локоть, правый и надрез на виске. А дальше пусть Данька разбирается. Из крови нечисти, убитой в подвале, они с Филькой ничего путного извлечь не смогли – после смерти сила уходит быстро, а вот из живой...

– Выберешься? – я встала.

Кошка не ответила. Она хлестала по бокам хвостом и очень хотела есть. И я не стала ей мешать. Выберется.