— Кушайте, ситроя, Вы наверняка последние дни не видели горячего. Я как узнала, что вы прибыли, сразу начала подготовку, всех подняла чтобы булочки были готовы к вашему пробуждению. Вам чай с молоком? Или, может, сливок? Я ситрояну приготовила его любимый омлет с вялеными помидорами, — комментируя каждое блюдо, Дороти старалась подбодрить поникшую меня.

Ганс занял место кресло напротив, Берт встал позади своего ситрояна и передавал хозяину какие-то бумаги, тихо описывая состояние дел в поместье. Из услышанного подчеркнула, что мужа в поместье не было более двух лет. Значит у него будет много дел и ему не до меня.

Дороти, присевшая рядышком, отщипывала от булочки маленькие кусочки и отправляла в рот. Я последовала ее примеру. Берт с Гансом обсуждали хозяйственные дела. Увидев, что мы закончили с чаем, попросил Дороти показать поместье, крепко обнял меня и пообещал скорую встречу.

Уже в приподнятом настроении внимательно заглядывала в каждую дверь дома и интересовалась его историей. Узнала, что поместью уже четыреста лет, и только в прошлом году закончили ремонт. В доме царила роскошь ампира: колонны, триумфальные арки, обилие зеркал и позолоты. Не укладывалось в голове, как при военном положении в стране, Ганс смог приобрести такую роскошь. Дороти объясняла, что граф не беден и родовое поместье должно всегда блистать, несмотря на те или иные времена.

Мы долго гуляли по залам, стены которых украшали картины изображавшие военную тематику. Такое себе мужское логово, — думала я. Больше всего понравился зимний сад: огромные окна в пол и много света, в горшках стояли разнообразные растения. Восхитило обилие цветов. Дороти пообещала познакомить с главным садовником, так как не смогла ответить на все мои вопросы.

Выйдя на улицу, кухарка вызвала Кларис. Горничная помогла накинуть на плечи кардиган. Прогуливаясь на свежем воздухе, слушала Дороти о садах снабжавших поместье всем необходимым, в том числе рыбой из местных рек. Из-за неурожая мука в дефиците. Сахар заменили медом из соседнего леса.

— Ситроя, позвольте узнать, а Вы из каких краев?

— Дороти, я родилась в горах на самом севере мира. У нас там вечная зима. И видеть зелень и цветы для меня в новинку. Ганс прибыл на лечение к целебным источникам. Там и познакомились. Перед отъездом во Францию муж попросил моей руки.

— Как интересно! Вы не переживайте, все тут счастливы узнать, что ситроян женился. У нас наконец появилась хозяйка, а стены заждались наследников.

Непроизвольно приложила руку к животу, этот жест не укрылся от Дороти.

— Ситроя, Вы меня обрадовать решили? — с легким придыханием поинтересовалась кухарка.

— Пока не знаю, Дороти. Всему свое время, — шепнула я.

Уже за ужином рассказывая супругу как прошел день и знакомство с обитателями поместья, узнала о скором прибытие учителей и через несколько дней смогу заняться обучением.

Глубокой ночью, лежа в кровати, обнявшись, смотрели на огонь в камине.

— Почему у нас общая комната? Ведь во Франции обычай спать раздельно, — спросила, наблюдая за потрескивавшим поленом.

— Я не смогу уснуть, если не буду чувствовать тебя рядышком. Только в моих руках, ситроя, — не сумев сдержать улыбку Ганс. — К сожалению, у нас не так много времени. Уже через несколько дней я возвращаюсь на фронт, — услышала грусть в голосе мужа.

— Долго тебя не будет? — замерев поинтересовалась, боясь услышать ответ.

— Не знаю, ситроя, я военный, как прикажут столько буду на фронте. Но ты не переживай, завтра составлю завещание: в случае моей смерти ты будешь носить мой титул, дай Бог, и наш ребенок.

Замерла от этих слов. В груди заныло от невеселых дум.

— Я запрещаю тебе говорить такие ужасные вещи. Ты вернёшься, и все будет хорошо, — прошептала склоняясь к мужу.

— Конечно ситроя, вернусь, только жди. А теперь спи.

3 мая 1799 года

Ранним весенним утром мы стояли у ворот не решаясь оторваться друг от друга. Слуги от такой милой картины перешёптывались, боясь приблизиться, не нарушали нашу идиллию.

— Если бы ты сказал, куда писать, я бы смогла тебе передавать весточки из дома, — шептала, нежась в объятиях мужа.

Ганс тяжело вздохнул, нежно погладил меня по щеке.

— Это фронт, милая, я сам не знаю, куда меня занесет. Общую информацию об убитых раз в месяц будут вывешивать в Монпелье. Посылай гонцов, и они будут приносить тебе весточки о моей жизни.

Муж ловким движением оседлал своего коня, протянула ему палаш.

— Возьми, он там тебе нужнее будет.

— Нет, милая, оружие мне выдадут, а палаш твой. Томрод сам лично отдал его тебе для защиты. Скоро прибудут учителя, учись прилежно, а когда я вернусь, будешь сдавать мне экзамен, — с улыбкой произнес Ганс.