Один короткий удар лапой, другой более размашистый.

Чори, не без труда увернувшись от двух прежних атак, присел и тут же схлопотал мощный толчок в грудь. Снова удар когтистой лапы, и облезлый завопил от боли, оказавшись смятым под могучим телом.

Как дерутся кошки, мне видеть доводилось. Но как сражаются огромные, будто львы, махины…

Шипение, урчание, рев, — все смешалось. Боясь попасть в водоворот летящей шерсти и лязга зубов, я, шлепая ладонями по лужам, уже отползла на четвереньках достаточно далеко, когда ослепительное сияние залило все вокруг.

Затаив дыхание, я обернулась. В наступившей тишине, изредка нарушаемой лишь гулом ветра во влажных, отсыревших ветвях, да хрипением тощего черного кота, сияющая воронка принялась стремительно сужаться. И по мере того, как лапы Чори двигались все медленнее, а когти прекратили разрывать плоть вожака, мертвой хваткой вцепившегося ему в глотку, Хаос вопил все тише.

Мгновение, и Джахо с глухим рычанием дернулся, а Чори замер, безвольно разинув окровавленную пасть. Одна короткая вспышка, и в темном небе сверкнула крохотная точка. Шепот исчез.

Я со стоном облегчения повалилась на спину. Последний оплот Хаоса в нашем мире погиб. Мы справились. Кажется, мы справились.

— Создательница, — слабо позвала Шани, поднимаясь на ослабевших лапах. — Джахо! Что… произошло?

Она огляделась, уставившись немигающим взглядом на Оксану. Та успела отползти с поля боя и теперь, стянув с одного плеча пальто и стиснув окровавленный бок, сидела, привалившись спиной к стене.

— Не подходи, — запричитала она, едва Шани двинулась к ней. — Не смей!

Кошка стыдливо прижала уши, обернувшись ко мне.

— Создательница, позволь, — она в пару легких прыжков приземлилась рядом, помогая сесть и приложив обе лапы к моей спине.

Горячие пульсации сошли на нет, боль затихла. Наконец в голове окончательно прояснилось, и я задышала свободно, не боясь, что изломанные ребра искромсают внутренности.

— Спасибо, — благодарно выдохнула я, поднимаясь. — Оксана, не бойся, Шани поможет.

Но подруга от боли и страха перестала соображать напрочь. Только плакала, то и дело взмахивая рукой, будто кого-то отгоняя.

Выход нашла Мут. Она с трудом поднялась, и едва я попыталась подхватить ее, темное облако завихрилось вокруг старухи, врачуя раны. Со стонами и, кажется, даже хрустом, сфинкс выправила изломанное крыло. Пару раз взмахнула им, проверяя целостность, и неторопливо пошаркала к Оксане.

Пара прикосновений, и стоны девушки сошли на нет. Шани тем временем приблизилась к тяжело дышащему у тела кошкота Джахо.

— Чори? — положила кошечка лапу на плечо вожаку.

— Он, — мотнул головой кот, поднявшись во весь рост. В свете фонаря страшные раскуроченные раны на его морде, шее и плечах выглядели особенно устрашающе. — Он предал стаю.

— Как же… — с явным сожалением простонала Шани, прикрывая глаза-луны.

Вторая лапа легла на разодранный защитный передник.

— Хватит, — оттолкнул кошку Джахо, едва только раны перестали кровоточить. — Создательница в порядке?

— В порядке, — проскрипела Мут в мгновение ока из существа полного силы, обратившись в волокущую крылья старуху. — Я не вижу серьезных повреждений. А вот девочка, — махнула она на Оксану, — ранена. Я останавливаю кровь, но она снова сочится.

Хромая, я подбежала к Оксане, присела рядом. Кровавые дорожки струились не только по ее ребрам, пальцам и из ссадин.

— У меня впервые в жизни кровь из носа идет, — почему-то засмеялась Оксана, трясущимися руками утирая лицо.

— Аура, — догадалась я, развернувшись к сфинксу. — Ее аура…

— Да. Он ранена.

Шани вновь прижала уши, заступив на шаг за спину вожака.

Я нахмурилась. Винить кошку было бессмысленно. Хаос овладел ею, заставляя творить бесчинства. Куда важнее сейчас было решить, что делать дальше.

— А тот? — ткнула пальцем Оксана в сторону мусорных завалов неподалеку, едва только я помогла ей подняться. — С тем что?

Охнув от тяжести подруги, навалившейся на все еще саднящее плечо, я едва выдавила:

— Ты о ком?

Оксанка вновь ткнула пальцем в разворошенные мусорные мешки. И я бы усомнилась в ее здравомыслии, если бы не Джахо. Кот, тяжело ступая и подскребая когтями по асфальту, осторожно двинулся в указанном направлении. Остановился, присел, рассматривая нечто перед собой.

— Что там? — напряглась Шани, потянув носом.

Не выдержав напряжения, оставив Оксану, вопреки ее протестам, на поруки Мут, то и дело останавливающей ей кровь целительным касанием, я двинулась к вожаку. И едва встала рядом…