– Зараз мы тоби покажем одного из тех двух, шо забралы у тэбэ корову. Як узнаешь его, скажешь.

Но в спокойном, каком-то уж слишком сухом тоне Ковпака, а особенно в его колючем взгляде она вдруг уловила женским своим чутьем смертельный приговор человеку, которого сейчас должна опознать. И даже вздрогнула от страха.

Ковпак шагнул вперед и чуть влево, стараясь закрыть своей фигурой от глаз старшины пострадавшую. Комиссар, поняв хитрость командира, тоже стал так, чтобы спрятать пострадавшую и видеть лицо старшины.

– Ты, хлопче, можешь быть свободным, - сказал Ковпак связному.

Когда связной убежал, старшина батареи, шагнув вперед, вскинул ладонь к своему сугубо гражданскому головному убору. Ковпак и Руднев тоже приложили руки к своим черным смушковым шапкам.

Выслушав рапорт, они молча опустили руки и, расступившись в разные стороны, стали внимательно наблюдать за поведением старшины и пострадавшей.

Оба - и командир и комиссар - сразу заметили, как побледнел старшина. Он весь сник, в глазах его появился смертельный испуг. Во взгляде же пострадавшей сперва промелькнуло радостное изумление, но лицо ее тут же стало непроницаемым, словно каменным. Только губы чуть-чуть дрожали, выдавая растерянность.

"Конечно, она узнала его!
– мысленно отметил Руднев.
– Но, кажется, решила не выдавать. Вот истинно женская натура!"

– А ну, Васильевна, посмотри внимательно на цього молодого чоловика. Нэ вин, случайно, забырав у тэбэ корову?
– спросил Ковпак.

Та виноватыми глазами смотрела на командира.

– Не, то нэ вин, - произнесла Васильевна еле слышно.
– Той був у военной фуражке.

"Она хоть по доброте своей лукавит! Из жалости!..
– подумал, нахмурясь, Руднев.
– А этот нагадил, да еще и извивается ужом. Чтобы обмануть всех, сменил фуражку на шляпу. Не даром в народе говорят: на воре шапка горит!.."

– Значить, нэ вин?
– переспросил Ковпак, со злой усмешкой в глазах. Он, как и комиссар, понял, что бедная Васильевна сразу узнала в старшине своего обидчика. Видит, что тот теперь дрожит, словно осиновый лист, и не хочет выдавать дурака.

– Не... тот был в военной фуражке, - повторила женщина, стараясь не глядеть на старшину.

– Ну, спасибо тебе, Васильевна, шо помогла нам разобраться в этом важном деле, - поблагодарил командир. И, глянув пристально в ее покрывшееся краской лицо, мягко добавил: - Извини, добрая женщина, шо нэ можу зараз вернуть тоби корову, нэма у мэнэ...

– Да шо вы, товарищ Ковпак? Разве я нэ понимаю? Вам же без мяса в лесу никак нельзя!.. Извинить мэнэ, просту бабу, шо врэмя отнимаю... Мне можно идти?
– спохватилась она.

– Да, пожалуйста, - ответил Ковпак.
– Дежурный, провэды ее!..

"Вот она - доброта и высочайшая сознательность нашего простого человека, - думал комиссар Руднев, провожая взглядом женщину.
– Они готовы на все ради тех, кто воюет за Родину".

Когда женщина скрылась за кустами, Руднев перевел взгляд на Ковпака. Тот нервно пощипывал свою бородку, тоже глядя туда, куда ушла Васильевна.

"Злится старик", - понял Семен Васильевич. И хотел было уже обратиться к командиру и вместе решить, как же им все-таки поступить с этим мародером, хоть Васильевна и пожалела старшину. Но тут вдруг сам старшина, решив видимо, что ему удалось полностью реабилитироваться в глазах командования, спросил бодрым голосом:

– Товарищ командир, мне можно идти в батарею?!

Ковпак вздрогнул, словно проснувшись, повернулся, глаза его гневно сверкнули.

– Нет, пидожды трохи, - сказал он сквозь зубы, подходя к старшине вплотную.
– Ты думаешь, як тоби удалось обмануть несчастную женщину, так я тэж тоби повирыв?.. Нет! Нэ на того нарвался! Я тоби покажу, сукин сын, як обижать хороших людэй... и обманувать своих командиров!
– И резко, отведя правую руку назад, хотел было со всей силой ударить старшину в ухо.

Но комиссар вовремя перехватил руку Сидора Артемовича.

Старшина отскочил и испуганно посмотрел на Ковпака.

– А тэпэр слухай мэнэ внимательно, - продолжал сердито, сквозь зубы Ковпак, обращаясь к старшине.
– Этой ночью пойдешь в село Чернатское. Там кроме нимцив живуть староста и семь полицейских. Так вот, возьмешь у одного из них корову, тильки щоб вона була дойная, и отведешь ее той хорошей женщине, которая пожалела тебя, дурака. Да нэ забудь взять от нее расписку и извиниться перед нэю. Поняв?

– Понял, товарищ командир!

– Ничого ты еще не поняв!
– бросил угрожающе ему Ковпак.
– Заруби соби, хлопче, на носу: не вернешь ей корову, расстреляю! Поняв?

– Понял, товарищ командир!

– Ну вот и хорошо, - выдохнул уже спокойнее Ковпак.
– Тэпэр можешь идти.

И повернувшись кругом, медленно, чуть припадая на правую ногу, Ковпак зашагал к лесу. Видно, ему хотелось побыть наедине с самим собой после пережитого.

Старшина еще минуту или две продолжал стоять, будто оглушенный. Очнувшись наконец, он бросился к Рудневу.