— Это наша обычная практика здесь, в Мэн.

— Хреновая у вас практика. Ты же знаешь, что я могу всё это взять и в Нью-Йорке.

— Но тогда тебе здесь налоги взвинтят. Мало не покажется, — заулыбался управляющий филиалом.

— Ничего. Я посчитаю.

— От ста пятидесяти миллионов евро? А что тут считать. И, кстати, опять много уйдёт всё в тот же пенсионный фонд. Так что… — финансист опять широко заулыбался.

— Короче, я всё посмотрел. Мне нужно посчитать и прикинуть, — обратился Андрей к Даррену. Тот кивнул, прикрыв глаза. — Если что, я позвоню. — Перевёл мистер Дексен взгляд на мистера Бронсона. — Идём, — потянул он за руку девушку, но та как-то так заторможено высвободилась.

— И никаких пенсионных няшек у них нет, — посмотрела она в упор на начальника своей мамы. — Корпоративную пенсию моей маме зажали. А она в вашем банке двадцать два года проработала.

Последовала немая сцена. Все присутствующие замерли и замолчали. Замер, кажется, даже дым от сигареты Андрея. Воцарилась тишина, нарушаемая только шумом работы вытяжки на кухне.

— Этого не может быть, — всё так же спокойно улыбнулся мистер Бронсон.

Тэсс смутилась и отодвинулась до упора назад к спинке стула.

— Говори, — подбодрил её Андрей, слегка стиснув ладошку.

Девушка, ругая себя на чём свет стоит, продолжила.

— После того как отец погиб на базе, нам с мамой платили пенсию и по потере кормильца, и мне индивидуальную. Мою пенсию мама откладывала себе на корпоративную, чтобы заплатить за мою учёбу. Она не облагается подоходным. Вот. А потом, когда она хотела уйти на инвалидность, ей сказали, что вычтут всё, что не вычли, так как она не достигла пенсионного возраста. Вот ей и приходится работать, хоть у неё иногда синкопы случаются на работе. — Тут доктор Полл вспомнила, что её термины здесь не поймут, и пояснила: — В смысле, она в обмороки падает.

Все уставились на Чарльза Бронсона. А тот посмотрел на Андрея.

— Таково законодательство, — развёл он руками. — Налогооблагаемая база так устроена. А что мы? — пожал плечами управляющий филиалом. — Что взыскивают с нас, то взыскиваем мы. Твоя мама одна?

— Нет, она замужем.

— Лучше бы она оказалась в разводе. Тогда ей, как одинокой женщине, снизят ставку. Но какой-то процент всё равно удержат.

— Хреновое законодательство, — вздохнула девушка в полном ужасе от самой себя. Ей казалось, что она сейчас сама хлопнется в обморок не хуже мамы.

— Короче, я это возьму, — отложил листок в сторону Андрей, и потянулся, затушил окурок в пепельнице по центру стола. Он обвёл дядьёв вопросительным взглядом. Те не предприняли попытки его остановить.

— Идём, — поднял он под локоть Констанцию.

Сразу же за порогом столовой Андрей взял у неё пакет с едой. Вытащив на ходу рулет с курицей, он протянул его девушке.

— Ешь.

Та повертела головой вокруг, но самым удобным местом, чтобы перекусить оказалась машина. Они прошли в гараж, сели в VOLVO и принялись за завтрак Элтона.

— Куфна, — с набитым ртом, работая челюстями, Тэсс заговорщически улыбнулась.

Андрей ел и, в своей манере, задумчиво-мечтательно смотрел на неё, будто видя будущее. Ещё толком не дожевав, он завёл машину и вырулил во двор.

На воротах молодой человек в костюме сменился чуть постарше охранником в камуфляже.

Удалялись от «Джо-Мэри» молча. Каждый думал о своём. Лес, который днём играл красками и оттенками осени, сейчас чернел в темноте, окружая свет фар причудливым, каким-то геометрическим рисунком однотонных стволов и ветвей.

— А откуда ты знаешь про кордицепс? — первым нарушила молчание Тэсс, сминая пустой пакет и оставляя в руках только стакан с остатками отвара чернослива.

Андрей ответил не сразу, видимо, не очень желая отвлекаться от своих раздумий.

— Про него знают все спортсмены. И им лечили мою мать. А почему ты мне ничего не подарила на новоселье? — всё-таки передёрнул тему мужчина, и стало понятно, что думал он именно об этом.

Тэсс застыла и выпучила глаза — такого она точно не ожидала. Но, тем не менее, снизошла до оправданий.

— Я не дарю подарки на праздники, даты там всякие, — поморщила носик девушка. — Только когда увижу что-нибудь подходящее. А ты такой наглец, если спрашиваешь, — развернулась она к нему вполоборота и высокомерно улыбнулась. — Это не очень скромно с твоей стороны, не находишь?

— Нет. Не нахожу, — в голосе Андрея почти не было эмоций. — Я же тебя предупреждал, что у меня свои понятие о скромности и уместности. Они не всегда совпадают с общепринятыми.

— Наверное, это заразно, — вспомнила Констанция себя там, в столовой, и сделала глоток напитка.