Зазвенел звонок, и дверцы лифта открылись. Мальчишки переглянулись.

— Мне что-то не хочется на лифте ехать, — выдавил Коул.

— Угу, мне тоже, — кивнул Рин.

Вдвоём они, молча и печально, спустились по лестнице. На одной из площадок Коул придержал Рина за руку.

— Погоди. Дело есть.

— Да?

— Вот что, — Коул выглядел смущённым. — Я тут подумал… Короче, такие деньжищи не по мне. Давай ты всё на хранение возьмёшь, да? А то, боюсь, отколю ещё чего-нибудь сгоряча…

— Ох. Ну конечно, о чём речь!

Горсть сияющих монет перекочевала из руки в руку, и растаяла в ладони Рина — лишь искрами сверкнули гвоздики-контакты на пальцах. Коул поглядел на свои часы, на которых осталось всего пять дней, и почему-то почувствовал себя спокойнее.

А выйдя из башни на ступени крыльца, они увидели ещё одно чудо техники, хоть не такое помпезное, как на выставке, зато забавное. У входа стоял ростовой деревянный манекен, изображавший жреца в рясе — с красным носом и хмельной улыбкой на небритом лице. В одной руке жрец держал кружку, другую протянул вперёд, будто прося подаяния. «Предсказание за 5 минут», гласила табличка на шее манекена; ниже мелким шрифтом было добавлено, что собранные средства идут на нужды Храма.

— Автомат с предсказаниями, — определил Коул. — Помнишь, как мы по «Словам» гадали?

— Ага, — Рин понял друга с полуслова. Мальчишки по очереди вложили в прорезь на кружке по пять монеток. Внутри автомата зажужжало, и из рукава рясы в деревянную ладонь выскользнул кусочек бумаги. Коул взял свой билетик со случайно выбранной цитатой-предсказанием.

«Надежда подобна ночному небу: нет такого уголка, где бы глаз, упорно ищущий, не открыл в конце концов какую-нибудь звезду», гласило предсказание. «Вечный, кн. 3, цт. 124».

Коул невольно поднял глаза вверх. Над центральной площадью пассажа на перекрёстке меж башен раскинулось ночное небо — бархатно-чёрное в ярком уличном освещении, и с него глядела луна. А рядом с луной поблескивала звёздочка — будто подмигивала ободряюще: эй, не дрейфь, всё будет хорошо — мне-то отсюда виднее!

И Коул невольно улыбнулся.

Рин тоже получил свой билетик. Прочитав предсказание, он почему-то покраснел и смял бумажку в кулаке.

— Что у тебя там?

— Да, так, ерунда, — стараясь выглядеть беспечно, отмахнулся Рин. — Пойдём уже? Вон там метро.

На ходу он незаметно бросил наземь билетик. Тот недолго пролежал на мостовой — чья-то нога задела его, откинула в сторону, ветерок от проехавшего велосипеда отбросил под ноги другим прохожим. И вот уже бумажку вынесло из-под сводов пассажа на улицу, под звёздное небо.

Подул ветер, подхватил бумажку с мостовой. Билетик шлёпнулся о фонарный столб, и на миг задержался, расправленный ветром — так, что кто-нибудь при желании успел бы поглядеть и прочесть:

«Скрывать что-либо от друзей опасно, но ещё опасней не скрывать от них ничего. Вечный, кн. 1, цт. 259».

А потом ветер сорвал бумажку со столба, закружил в ночном небе и унёс навстречу городским огням.

* * *

Седоусый мастер Клавдикус обошёл всю выставку. Посмотрел в мутоскопе комическую сценку, посидел за рулём мобиля, скептически выслушал лекцию о перспективах развития искровых ламп — но всем остался недоволен.

— Игрушки, — проворчал он под нос, покидая выставку. — Ничто не заслуживает внимания.

— Простите, мастер Клавдикус? — негромко переспросила Даяна.

— Они делают пустышку, чтобы покрасоваться изощрённой выдумкой. Механический полотёр? Что за глупость там, где дешевле нанять мальчишку со шваброй! А власти, провозглашая курс на экономию и разумное использование ресурсов, при этом потворствуют таким вот шутам, делающим безделушки для глупцов. И они ещё надеются привлечь инвесторов!

Клавдикус остановился у высокого окна, выходящего на запад. Внизу простиралось море городских огней, растворяясь в ночной тьме вдали, где на западе чернели горные вершины, сливаясь с небом.

— Единственное, во что надо вкладываться — это в оружие! — Старик хищно ухмыльнулся, глаза его блеснули. — Там, за горами, Запределье. Бескрайние просторы, которые Империя завоёвывает шаг за шагом, и конца этому не будет. Мы отправляем туда солдат, поезда, артиллерию — и река эта не иссякнет, потому что навстречу ей текут лес, камень, драгоценные материалы Бывших! И на берегах этих рек мы процветаем и крепнем. Пушки и миномёты, ружья и карабины, броневики и шагоходы — вот, что достойно ставок в рулетке. А эти безделицы… — Он сделал губами «пшик».

— Прикажете и это записать для вашей речи?

— Что? Нет, нет. Нельзя лишать глупцов надежды на нашу благосклонность. Их надо манить, как рыбу блесной — иначе упустишь взаправдашний улов… И вообще, что это за глупость! — повысил он голос. — Ненавижу пустые вопросы! Почему я должен объяснять?

— Простите, мастер Клавдикус, — склонила голову девушка.

— Ладно. Так, я пойду: а ты вернись на выставку, и набери мне… эм, рекламных листовок со стендов. Я буду ждать внизу. — Проводив учётчицу взглядом, Клавдикус достал платок и вытер лоб. Он знал эти симптомы. Раздражительность, болтливость… Слишком долго без понюшки.