Уже позже, сбегав к ручью, чтобы набрать себе воды в дорогу — нелишняя, как оказалось, предосторожность, я заметила несколько огненных бутонов, которые, судя по всему, кто-то отбросил в сторону после того как выжал из плодника сок. Покачав головой на варварские нравы стратиссцев, я подобрала цветы, намериваясь спросить о них в лагере.

— Огнянка зацвела, значит, лето будет жарким, — отметил один из убиравших поляну после обеда поваров. Я хмыкнула и, вытянув из своей прически узкий бант, перевязала ими цветы, а потом, пока все были заняты наблюдениями за нерадивыми стратиссками бойцами, пробралась к лошадям и повязала букет к седлу своего сопровождающего. Что тот с ним сделал, я не узнала, но, по крайней мере, после того как мы отправились в путь — стратиссцы ехали впереди, а мы семенили за ними — никаких огненных цветов на дороге я больше не видела.

Оставшаяся дорога до княж-града прошла относительно спокойно, без бурных происшествий, если не считать не прекращающихся попыток уронить меня в лужу, облить водой или напугать мелким, самим по себе пугливым, зверьем. К месту назначения мы прибыли через пару дней после занимательной зарядки, устроенной бравым стратисским командиром, ближе к вечеру, когда вдоль улиц были зажжены масляные фонари, загадочно освещавшие замысловато украшенные резьбой дома подданных князя. Я с интересом наблюдала за нашими сопровождающими, но, к моему большому удивлению, не все из них рвались к виднеющимся впереди воротам из красного кирпича. Например, мой змееныш с каждым шагом мрачнел и даже, казалось, замедлял ход, чтобы оттянуть момент своего вступления под своды княжеского терема. Он даже на меня не смотрел своим злым, во всем обвиняющим взглядом, отчего мне тоже стало как-то некомфортно, и я сама зашла в огромный, больше чем наш королевский замок, терем с опаской.

С сопровождающими нашими мы расстались еще во дворе — тех почему-то увели в противоположную сторону — а мы сами поднялись по высокой крытой лестнице — судя по охам и ахам моих наперсниц, из терема они теперь выйдут, только отправляясь в обратный путь — к широкому, похожему на террасу крыльцу, от которого в главные двери терема вела еще одна лестница. В целом, меня потом еще долго поражала любовь стратиссцев к лестницам. Например, помимо той, по которой мы поднимались в день, вернее уже вечер, своего прибытия в княж-град, ведущей на первый этаж, была еще одна, идущая во двор над первой уже со второго этажа, а поверх этой еще одна с третьего, также вниз шли лестницы с галерей и чуть ли не с каждого балкона. Казалось, что все это немалое строение оплетено сетью этих узорчатых — перила каждой из них украшала искусная и не повторяющаяся резьба — изгибающихся вслед за прихотливыми изгибами самого терема лесенок, что я только диву давалась, как княжеской службе, отвечающей за безопасность, удается уследить за всеми, кто находится внутри или пытается туда проникнуть. Впрочем, внутри царила почти такая же неразбериха. Все помещения терема были соединены многочисленными переходами и проходными комнатами, что, например, в один и тот же коридор можно было попасть аж пятью разными способами. К счастью нас разместили не посреди этой путаницы, а в отдельной части терема — в Волиссии бы это назвали флигелем — в которую снаружи вела всего одна лесенка, а изнутри просторный переход из основной части терема, где находились залы для торжественных приемов, пиров и танцев. В остальные помещения нам, вроде как, и не было нужды соваться, благо та часть терема, что была отдана нам, была достаточно просторной. Спальни наши находились на самом верхнем третьем этаже, вернее их всего было четыре — одна для принцессы, вторая для графини Папеньи, выбранной Его Величеством нам в дуэньи, а в остальных разместили фрейлин, по восемь человек в каждой. На втором были комнаты для девичьих занятий — не знаю, что именно подразумевалось под этим, но подозреваю, что точно не плетение интриг и обсуждение сплетен — а также уборные и помывочные, в которые — о, чудо — вода поступала по трубе и откуда уходила тоже по трубе, отменяя необходимость таскать туда-сюда воду ведрами, да и мыться можно было каждый день. На первом разместили мужскую часть нашего посольства, то есть первого советника и трех его помощников, которых попеременно охраняли прибывшее вместе с нами гвардейцы, которых в свою очередь разместили в каких-то казармах. Интересно, что ни принцессу, ни девиц никто не охранял, никто не охранял даже лестницу, ведущую на верхние этажи! Видимо, в этом вопросе, советник решил положиться полностью на князя.

Торжественное представление нашей делегации состоялось на следующий же день, когда мы все освежившиеся, отдохнувшие и затянутые в очередные пыточные наряды под руку с нашими сопровождающими потянулись гуськом в залу для торжественных приемов. Образ князя, действительно, за прошедшие годы выветрился у меня из головы, так как во встретившем нас приятном мужчине я, не зная, ни за что бы ни признала отца того заносчивого мальчишки, с которым я так славно подралась десять лет назад. Князь, к счастью, меня тоже не признал, так что его взгляд, с легкой иронией скользнувший по нашим рядам, на мне не задержался. Что, определенно, было к лучшему. К тому же, никто не додумался представлять князю фрейлин поименно, что также помогло избежать возможного конфуза. Кроме князя нас, вернее принцессу, встречали княгиня и несколько княжеских советников. Ни имена, ни должности не были озвучены, но по возрасту на роль княжеского сына никто из них не подходил. Отсутствие княжича снова вызвало переполох среди фрейлин и новую волну обсуждения личностей наших сопровождающих. Теперь девицы были полностью убеждены, что тот скрывается среди этих молодых людей, а учитывая, что некоторые из них были с моей помощью уверены, что в них влюблены….. В общем, осознав градус накала предстоящих дебатов, я поспешила покинуть девичью, а потом и сам терем, благо у меня было чем заняться. Не успели мы прибыть к княжескому двору, как принцесса дала мне поручение самого, что ни на есть деликатного свойства, от которого мне захотелось выдрать волосы на ее голове, да и на своей тоже.

— Зачем вам это?! — без обиняков спросила я тогда Файну, на что получила пару неприязненных взглядов от ее ближайших наперсниц.

— Ты слишком много себе позволяешь, Рина, — надменно отреагировала та, — но я, так и быть, тебе отвечу, — и мгновенно сменила тон: — Нам нужен этот брак!

В голосе надрыв, в глазах слезы. Как у нее это получается?

— Нет, не так! Мне! Мне нужен этот брак, Рина! — уже захлебываясь слезами, проговорила принцесса. — Ты не знаешь, что отец грозился отдать меня тририхтскому хану, если я не сумею окрутить княжича?!

— Вот как?! — я, признаться была удивлена, но даже не угрозой князя, а неизвестно откуда взявшейся необходимостью Его Величества выдать принцессу за княжича. Но кто мне ее расскажет….

— Тем не менее, я не понимаю…. — продолжила я, действительно, не понимая задумки принцессы.

— Какая ты, право, непонятливая, Рина! — нервно воскликнула та, но тут же снова вернулась к рыданиям. — Ты же видела, что они этого не хотя-ят?!

— Кто? — я недоумевала еще больше, а другие фрейлины уже посмеивались над моей глупостью.

— Князь с княгиней! — выпалила Файна. — Они так холодно меня встретили!

Мне так не показалось, но принцессе было виднее.

— Я красива, я соблазню княжича! — решительно заявила наследница гордых рыцарей. — А стратиссцы же помешаны на чести, и у княжича не останется другого выхода, как на мне жениться! — и задрала подбородок.

— Гм…. Ясно. Только зачем вам это зелье? — все еще не понимала я.

— Как зачем? — удивилась принцесса. — Замуж — это одно, но дети мне сейчас ни к чему, — повела она плечами и, видимо, уловив перемену в моем настроении, снова пустила слезу — Ну, пожа-а-алуй-ик-ста!

И я дрогнула — не выношу слез. И притворства тоже.

— И никому не говори! — полетело мне вслед.

Поразмыслив немного, я все же решила, что, если княжич и сейчас таков, каким он был во время нашей давней с ним встречи, то он будет вполне достоин своей супруги. Тем не менее, поручение надо было исполнить в полной тайне, иначе нас всех ждало бы быстрое и позорное возвращение в Волиссию.

Как и где искать, я примерно себе представляла, поэтому переодевшись в выпрошенное у одной из дворовых девушек типичное местное платье — пришлось обменять его на одно из своих, но мы обе остались от сделки в полном восторге — я с удовольствием переоделась и помчалась в город. Ведуньи, знахарки, травницы селились обычно на окраине, ближе к лесу или полю, где добывали свои травы, поэтому, чтобы добраться до одной из них, нужно было пройти через весь град.