— Я даю всем время до восьми утра, — выдержанным годами командирским голосом объявил капитан, — осознать и вернуть украденное. Если этого не случится, будет произведен обыск во всех каютах без исключения.

— Это невозможно!

— Возмутительно!

— Пусть он немедленно сейчас же признается!

— Почему он?! Она!

— Как вы смеете?! Инсинуация!

— Это не может быть кто-либо из первого класса!

— Это, наверняка, камеристка госпожи Рогье! Я видела, как она подслушивала под дверью каюты маркиза Корридея! — от этого заявления я сам вздрогнул: хорошо, что догадался поставить полог на все помещение.

— Но ограбили же графиню Сонбер! — возразила модистка, ничуть не смущаясь раскрытого факта.

— Все же очень подозрительная особа, вам скажу!

— Действительно! Это нечистая на руку горничная! Я, например, вчера вечером не досчиталась бриллиантовой булавки! — встряла в общую перепалку графиня Сукколк, с вызовом посмотрев на графиню Сонберр, с которой с самого начала путешествия соперничала за роль лидера небольшого корабельного сообщества.

— Я вам же говорила, мама, что она закатилась под комод, — достаточно громко, чтобы услышали все, прошептала той старшая дочь.

— Даже если так, это все равно неспроста! — сделала удивительный вывод графиня, грозно развернувшись к капитану.

— В первую очередь следует обыскать прислугу! — надменно выкрикнула она, но тут же сникла под тяжелым взглядом капитана.

— Уже обыскивают, — мрачно ответил он, — однако, ни у кого из прислуги не было личного доступа на верхнюю палубу, а лейтенанту Древс, — он кивнул на внушительную даму-офицера — единственную в своем роде, — у меня нет причин не доверять.

Интендант обвела суровым взглядом разом притихших дам, многие из которых к этому времени были готовы отойти ко сну и вместо вечерних платьев и украшений сверкали напомаженными и туго накрученными на бигуди локонами, и, молча, кивнула.

— Я полагаю, что нужно отставить пустые разговоры, — первым из всех мужчин — некоторые отцы семейств уже вовсю клевали носом, показывая тем самым, насколько их волнует пропажа чужих драгоценностей — решился вмешаться в дамский спор лейтенант Крокус.

— И что вы предлагаете?! — с вызовом отозвалась госпожа Сонберр, недовольная тем, что кто-то решил оспорить ее право на страдание.

— Я предлагаю каждому из нас ответить, где кто был во время вечера. Ведь именно в это время была похищена, по вашим словам, графини, драгоценность.

Предложение было вполне разумным — я бы озвучил его сам, если бы рискнул раскрыть свое инкогнито и не имел причин скрывать свое местоположение во время приема.

— Да, многие отсутствовали, — внезапно вмешалась Сесси Сонберр, бросив неприязненный взгляд на мою помощницу. — Например, госпожа Сазеренн исчезла из салона в самом начале вечера!

— Сесси! — испуганно зашикала на дочь графиня, и мне стало интересно, что она такого знала о не монашке, отчего сама возможность заподозрить ту в чем-то вызывала у нее такой трепет. Можно было, разумеется, выяснить ответ на этот вопрос у самой графини, но для этого пришлось бы выдержать и общество молодой леди Сонберр. Быстро взвесив все за и против, я быстро решил, что не так уж и заинтригован тайной не монашки.

Любопытно было, что мое имя не было упомянуто Сесси, хотя многие видели, как я выходил вместе с госпожой Сазеренн. Тем не менее, остальные пассажиры это припомнили, и заинтересованные взгляды скрестились уже на нас обоих.

— Так можно узнать, где вы были, господа? — осторожно поинтересовался капитан, кинув на меня извиняющий взгляд. Он был единственным, кроме госпожи Сазеренн, кто знал о цели моего пребывания на судне.

— Мы были на палубе, любовались на звезды, — спокойно ответила та за нас обоих, пока я пытался сочинить что-либо приемлемое. Судя по острым взглядам дам, пронзивших орденскую представительницу после такого заявления, та должна была немедленно провалиться под землю или, что вернее, в морскую пучину, но взгляд госпожи Сазеренн оставался таким же искренним, а вид безмятежным. Не в Ордене ли ее научили такому самообладанию? Или она не понимала всей двусмысленности своего признания?

— Кхм…. — только и сумел выдать капитан.

— Весь вечер?! — высказала сомнение графиня Сукколк, перебивая раздающиеся со всех сторон шепотки. Начавшие засыпать мужчины тоже оживились.

— О, всей ночи бы не хватило, чтобы все рассмотреть, — еще более двусмысленно выдала не монашка. — В последнем сообщении Королевского астрономического общества утверждалось, что звезд на небе более трех тысяч!

— Кхм…. — снова донеслось от капитана. Впрочем, в этот раз в его покашливании было больше удивления, чем сомнения. Остальные присутствовавшие, судя по всему, даже не знали о существовании такого общества, поэтому тоже не нашли, что сказать.

— Сначала мы рассматривали Гончих Псов, — воспользовавшись всеобщим молчанием, продолжила развивать звездную тему госпожа Сазеренн, — потом долго обсуждали, откуда растут уши у Лунного Зайца, затем….

— Кхм…. — вмешался капитан, желая, наверное, сказать, что по этой теме он и так все знает.

— Господа, действительно, находились на палубе, — внезапно подтвердил наше алиби стюард, приведший нас в кают-компанию и так и оставшийся стоять у двери, ведущей на палубу — казалось, для того, чтобы никто из собравшихся пассажиров туда не сбежал.