Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы дым не приманил нового покупателя на здоровенном — с баржу —кнорре о сорока веслах, под прямым, в черную полоску, парусом. Я услышал приближение задолго до того, как увидел на зеркальной глади темную точку — гребцам помогал не один, а сразу три барабанщика, выбивая неспешный «крейсерский» ритм — тумм-тумм-тумм. Корабль был столь велик, что не стал приближаться к берегу, опасаясь сесть на мель, и бросил якорь в полусотне метрах от нас.

С кормы спустили шлюпку, и вскоре на песок спрыгнул дородный боярин в расшитом золотом зеленом кафтане и красных сапогах. Никогда прежде не видел толстых эльфов — оставалось лишь гадать, как работорговец наел солидную ряху на веганской диете. Либо же деньги, как и в любом другом уголке мира — хоть реального, хоть виртуального — давали дополнительные привилегии и делали равных пред законом чуточку равнее.

Несмотря на четверых бодигардов с луками и саблями, особой опасности длинноволосый толстяк не внушал, но было в его взгляде и улыбке что-то неуловимо змеиное, сочащееся коварством. Спорщики заткнулись задолго до прибытия Ковака, а когда же делец встал напротив, то и вовсе стухли, растеряли весь задор и склонили головы.

— Сколько? — спросил эльф.

— Один, ham’radda, — запинаясь и дрожа, пробормотал капитан.

— Один?! — былое умиротворение исчезло как пух в огне. — Я трачу время из-за одного сраного раба? Ты меня за hai’seann держишь, выпук старого осла? А может, мне и вас заодно прихватить?

— Смилуйся, ham’radda! — мародер бухнулся на колени и воздел руки к господину, а подельники сей же час поспешили сделать то же самое. — Хоть пленник и один, да не абы кто, а сам поборник! Взгляните, у него амулет!

— Неужели... — Ковак сменил гнев на алчное любопытство и велел охраннику проверить. Тот залез в лодку, осмотрел мои руки и поднял ладонь. — Хм... Занятно, занятно. Но ты все равно меня расстроил. Поэтому заберу этого парня в качестве возмещения моральных и нравственных страданий. Не против?

— Конечно, конечно, — с облегчением выдохнул старик. — Все по справедливости, ham’radda.

— Вот и чудненько, — жиртрест погладил перевалившее через кушак брюхо. — Грузите.

Меня заковали в кандалы и провели вдоль скамей с гребцами. По дороге заприметил тощего, будто узник концлагеря эльфа, судя по темным волосам и раскосым глазам — степняка. Бедолага уже не мог грести в полную силу (да какую там в полную, и в десятую ее часть) и его бросили в проход между банками, где отдыхали полтора десятка таких же измождённых, опаленных солнцем, иссушенных жаждой, избитых кнутами невольников.

Охранник уже хотел усадить свежего пленника на место страдальца, но Ковак часто зацокал и указал пухлым пальчиком на нос, где стояла выходящая далеко за борта надстройка в виде высокой прямоугольной площадки — этакий квартердек, только на противоположном конце корабля. Над дощатым помостом трепыхался белый шатер-балдахин, под ним на россыпи подушек сидели эльфийки — одна другой краше. Смуглые и бледные, нежные и крепкие, с татуировками всех мастей и ритуальной раскраской на прекрасных личиках. Объединял рабынь лишь наряд — все щеголяли в бронзовых браслетах на правых ножках, цепи от которых надежно крепились к вколоченным в палубу скобам. На этом разнообразие фасонов заканчивалось.

Хозяин кнорра уселся на самую большую подушку, поставил между ног миску с орехово-изюмной смесью в меду, в руку взял кубок объемом в добрую пинту, и обнаженная черноволосая красотка поспешила наполнить его вином. Я по указке сел напротив, но холодящий шею клинок телохранителя недвусмысленно намекал, что я не почетный гость, а просто забавная игрушка в лапах толстяка.

Под надстройкой друг напротив друга устроились хмурые мускулистые эльфы — не такие, как Орон, но тоже весьма и весьма здоровые. Жилистые, рельефные, широкоплечие и сплошь иссеченные шрамами, и чуть ли не каждый второй поспорил бы количеством наколок не то что с блатными зэками, а с самими якудза. Этих ребят заковали капитально — ноги, руки, даже массивные ошейники — и держали под усиленной охраной.

Понятно: товар для утех и гладиаторских боев, а на веслах тогда кто? Земледельцы и подсобные рабочие? Меня тоже к ним причислят, или купец еще не решил? С одной стороны, попасть на плантацию не такая уж и плохая участь — не убьют и не склонят к содомии, но я с детства ненавижу дачи и огороды, куда постоянно таскали родители что того невольника. Впрочем, какой герой еще не сбегал из рабства? Я не читал все фэнтези на свете, но подобные сюжеты попадались настолько часто, что вполне могут считаться каноном приключенческих эпосов. А значит, ничего страшного не случится: Конан справился, Волкодав справился, Шаман справился — и я справлюсь, чай, гг, а не второстепенный картон.

— Значит, поборник? — толстяк похлопал по колену, и туда сразу же уселась миловидная блондинка с небольшой высокой грудью. — Давным-давно в Эльфере промышлял целый клан сраных воинов Света. Назывался, кажется, «Побратимы». Сначала эти ублюдки брали кнорры на абордаж и силой освобождали соратников. Приходилось или раскошеливаться на охрану, или ходить эскадрами, а это, знаешь ли, тоже не самое выгодное мероприятие. Потом самые сильные из вас ушли на север в поисках славы и богатства. А те, кто остались, уже не осмеливались нападать на корабли — силенок не хватало. Вместо этого скидывались и выкупали своих уже на Рынке в Эль-Гидоне. Славные были времена, — Кувак отпил вина, поглаживая безропотную наложницу по бедру. — Но Гильер разогнал и эту шушеру, так что даже не знаю, куда тебя пристроить. Ты, кстати, кто по классу? Дай-ка на браслетик глянуть.