— Тогда зачем ты сказал это мне?

— Потому, что ты стыдишься своего страха. Не нужно этого делать, бояться — это нормально. Знаешь, как говорил мой учитель?

— Как?

— Он говорил: «Храбрецы долго не живут». И был прав. Важно не отсутствие страха, а умение его перебороть. Ты уже показала, что сильнее своего страха. Из маленькой Сэни вышел бы хороший страж.

— Д уж! — тихонько хихикнула девушка — Из меня бы вышел самый долгоживущий страж. Поскольку очень трусливый.

Дэйо осторожно протянул руку и коснулся ее лица. Пальцы легко, как крылья бабочки, пробежались по щеке девушки:

— Ну вот, ты уже улыбаешься. Никогда не стыдись своих чувств, будь то страх, смех или слезы. Это то, что отличает нас от тварей. Чувства, эмоции, маленькие слабости — это то, что делает нас живыми людьми.

Сэни не удержалась от того, чтобы перехватить его руку, теплую и живую — человеческую.

— Холодная. Твоя рука холодная. — он сжал ее ладошку и, опустив ее на поверхность лавки, накрыл своей рукой — Спи. Ты должна увидеть какой-нибудь хороший сон.

— Да. Я хочу быть вам полезной. Я должна увидеть сегодня сон. — согласилась она.

Но Дэйо отрицательно покачал головой:

— Я говорил не про вещий сон, а про самый обычный хороший сон.

— Но почему? — удивилась девушка.

— Если честно, я не хочу знать будущего. Не люблю забегать наперед.

— Но что, если это спасет твою жизнь?

— Знаешь слово «судьба»? Я хочу умереть в положенный мне срок. Если я умру завтра, значит, это должно случиться.

— Но я не хочу, чтобы ты умирал. Ни ты, ни я, ни Сайк. Я не хочу, чтобы кто-то умирал.

— Сэни, мы все смертные. Просто, у каждого свой срок. Ты же не собираешься жить вечно? И вообще, спи, давай.

— Ты говоришь странные вещи…

— Я сплю. И ты спи.

***

— Они думают, я спятила! — шептала Ярда — Думают, у меня в голове главы нет! Ну, ничего-ничего! Я позову его, позову сюда. И он придет. Вот посмотрите, он придет на мой зов!

— О чем ты бормочешь, глупая? — спросила ее племянница. Она единственная, кто хоть иногда присматривал за старой Ярдой.

— О страже. Я позову его, вот увидишь. Позову, и он придет.

— Разве вчера тебя не стражи привели домой? Кого из них ты собралась звать? И зачем?

— Эти-то? — старуха раскатисто рассмеялась — Да разве же это стражи? Это щенки слепые, не видящие дальше собственного носа! Придет страж.

— Какой страж?

— Настоящий!

— А наши что, игрушечные что ли? — фыркнула молодая женщина.

— Страха не знающие! Тьфу, а не стражи! — старуха наглядно показала свое отношение к местным защитникам, смачно плюнув на пол.

— Ну, ты городишь, Ярда! — рассмеялась племянница — Какие же это стражи, если бояться будут?

— Хорошие это стражи, глупая. «Храбрецы долго не живут» — так он говорил.

— И когда же придет этот твой трусливый страж?

За трусливого старуха обиделась, огрела девку старым сапогом, стоящим у ее лежанки:

— Скоро! Да смотрите сами не струсьте! Волосы его белы, как снег, глаза, словно небо, холодны… Он не знает прошлого, не видит настоящего и не желает зрить будущего. Небо на его стороне… Он не видит света, но несет этот свет с собой… Из древнего рода происходит этот страж. Древнего рода!

Молодая женщина посмотрела на завывающую в пустоту безумную старуху, пожала плечами и вышла из лачуги. Ярду, конечно, жаль, но и слушать инами ее бред никто не вынесет. Вот если бы двоюродные братья и сестры были живы, с их матерью такого не случилось бы. Ох, проклятые Небеса, зачем же вы так жестоки?

***

— Знаешь, Лейра, ты права была. А я слепой дурак. — сказал вечером расстроенный Орс жене, предварительно отправив дочь считать мешки с мукой.

В Реске все дома были устроены так, чтобы и сам дом, и все прилегающие к нему постройки находились в одних стенах и под одной крышей. Так безопаснее. Разумеется, Орс знал, сколько муки на его мельнице, просто спровадил дочь на время, чтобы не слышала.

— Случилось что? — встревоженно спросила женщина. Давненько она не видела своего любимого супруга таким опечаленным.

— Да Рэйк на посмешище себя выставил! А после… Эх! — Орс махнул рукой, отворачивая лицо от супруги, словно ему было стыдно — Хорошо, я Арэю за него не успел сговорить. Весь город сначала потешался, а после ужасался!

— Что учудил-то? Может, не все так плохо? Пьян был, небось?

— Если бы! Пьян бы был — оправдать могли б. А он, дурак этакий, в твердой памяти и здравом уме сам собрал народ, чтобы доказать талант свой. Мол, стреляет он не хуже слепого. Ага, как же! Да нет бы, хоть к собакам мишени привязал, глупец!