— А ты думаешь, он геройствовать хочет? Йорна, он же просто жить богато хочет. И почет хочет, чтоб был.

— Так за чем же дело стало? Пусть работает усердно, и все будет.

– Он думает, стражи просто так деньги получают. Завидует он, вот и все. Больше мне нечего сказать.

— Ну, так выпусти его разок с кем-нибудь. Пусть увидит, что там, в мире, делается. Авось, больше и не захочет?

— Что ты, Йорна! — замахал руками старик — С ума, что ли, спятила?! Он же и сам погибнет, и ребят моих погубит! Не со зла, от глупости.

А Рэйк был пьян и зол. Он не понимал, почему старик не хочет брать его в стражи. Чем он не вышел? И сильный, и смелый, и неглупый. Просто не понравился он Эрну, или счеты какие-то к его отцу старый страж имеет? Он, один из самых лучших охотников в городе, до сих пор живет с родителями, а у стражей, у каждого из них, уже есть свои дома. И где справедливость? И ладно свои, но слепой этот… Он же пришлый!

Ну, погодите, он, сын главы, докажет, что ничуть не хуже того же Сайка Джеро и стреляет лучше Дэйо Хоки. Он им всем докажет!

***

Сэни думала, что Эйха никогда не взойдет, ей казалось, что этот кошмар будет длиться вечно. Но они выжили, смогли выжить, продержались до восхода Эйха. Девушка грустно посмотрела на своих спутников: оба стража были такими грязными, будто только что вылезли из могилы. Да и она сама была не чище. Вон, подол платья порвался в двух местах.

Поймав себя на этой мысли, она выругалась про себя теми словами, какие папа запрещал произносить. Они едва смогли продержаться до утра, а она, глупая, про платье думает! Ноги подкосились от усталости и облегчения, и девушка осела на разрытую кротами землю. Даже против ее воли из горла вырвался смешок. Сэни зажала рот рукой, но смех превратился в настоящую истерику, а затем и слезы. Она уже не смеялась — рыдала громко, горестно, навзрыд.

Сайк остолбенел от такого бурного проявления эмоций. И что нужно делать, когда женщина так горестно плачет, будто кто-то умер? Что он должен сделать?

— Ну, Сэни… — неловко топчась с ноги на ногу, промямлил мечник — Не надо плакать, а? Все же живы…

В ответ девушка заплакала еще горше. И никак не могла остановиться. Дэйо пошел на ее голос, присел рядом. Рука стрелка осторожно легла на ее плечо, другая прошлась по растрепанным волосам.

— Плачь, если хочешь. — негромко сказал он и притянул ее к себе, терпеливо вынося слезоразлив с подвываниями и всхлипами.

Сэни была очень ему благодарна за понимание. Пальцы слепого снова прошлись по ее волосам, осторожно, словно изучая. Она довольно быстро успокоилась и еще пару диин просто посидела вот так, уткнувшись носом в его плечо. Дэйо приятно пах, она не смогла бы сказать, чем именно, но ей нравился этот запах.

— Хочешь воды?

Сэни согласно замычала, отстраняясь от уютного плеча, и, приняв флягу, поспешно спрятала от него заплаканное лицо. Протянув руку, страж наткнулся пальцами на завиток волос у ее виска:

— Не стесняйся. Я все равно тебя не вижу. Дыши ровнее и пей.

Она послушно сделала глоток, и еще один. От недавних слез весь мир виделся в радужных бликах.

— Ик!

Неловко-то как! Пусть зареванного лица он и не видит, но это прекрасно услышал. От стыда щеки опалило жаром.

— Ик!

— Ничего себе! — растерянно пробормотал Сайк — Я сплю или нет? Он улыбается! Смотри, Сэни, он улыбается!

Для Сэни, знавшей слепого стрелка совсем недолго, это не было странным. Для Сайка, знавшего его с детства, это было удивительно.

Тратить время на сон они не стали, желая до темноты миновать поле.

— Но я не знаю, что в лесу. — жалобно произнесла сновидица.

— Ничего. Раньше мы и так справлялись. — успокоил ее Сайк — Вот пройдем через лес и выйдем к небольшому городу. Мы там уже бывали, так что, не волнуйся. Там живут хорошие люди.

***

Стук был таким сильным, словно кто-то надумал выломать дверь. Сейна быстро сползла с постели и, прихватив лампу, поспешила к двери.

— Кто там ночью ломится, а?

В ответ в дверь заколотили еще отчаянней. В жизни травницы, прослывшей ведьмой, всякое бывало. Бывало, что и ночью люди прибегали за помощью, не страшась даже тварей, к ней в лес. После смерти единственного своего ребенка, сыночка, пятнадцать лет назад, Сейна ушла от людей в лесную лачугу. Тварей не боялась. Чего бояться женщине, которой больше нечего терять?

Она отворила смотровое окошко, снова спросив:

— Чего надо?

На ее пороге стоял молодой человек, совсем еще юнец. Темные вихры волос растрепаны, глазищи большие и испуганные, дыхание шумное: