— Да бросьте! — рассмеялась она — Это не просто шестилетняя девочка, а самая настоящая боевая ведьма. Вам нечего стыдится. Это дитя с легкостью повалила бы и медведя голыми руками.

— Пожалуй, вы правы. Она ведь даже не напряглась ни разу. Впервые сталкиваюсь с таким.

— А вы давно на службе?

— Около восьми лет. Мне двадцать шесть. А вам?

— Вы выглядите моложе. А мне девятнадцать, тиэр. Я еще очень молода.

— Разве это плохо? — Нэйс удивился ее печальному тону, с которым она назвала свой возраст.

— Наверное. Молодая, значит, еще и глупая.

— Интересные у вас суждения, тиэра Кэм. Но поверьте скромному стражу, глупой вы не выглядите. И ваши глаза… — он замялся и замолчал.

— Что с моими глазами? — заинтересовалась Сэни.

— Ничего, простите.

— Нет уж! Продолжайте! — потребовала она.

И Нэйс, покраснев, и глядя на свои широкие ладони, продолжил:

— Они красивые, тиэра. Но печальные. Такие глаза бывают у людей, которые что-то пережили в своей жизни, не слишком радостное.

— Мое селение погубили удавы. Моих родителей убили крикуны. А я никого не смогла спасти. Понимаете? Я не смогла их спасти.

И столько горечи и вины было в ее голосе, что Нэйсу стало не по себе.

— Вы зря вините себя в случившемся. Разве вы страж, чтобы спасать людей? Хорошо, что сами уцелели.

— Вы ошибаетесь. — девушка покачала головой — Я заранее знала, что и как произойдет. Моя вина в том, что я не смогла уговорить людей и не нашла нужных слов для родителей, чтобы они остались со мной в тот злополучный вечер.

— Простите, тиэра, — перебил ее страж, — я не совсем понимаю, как это вы могли знать все заранее?

— Очень просто, тиэр. Я сновидица.

— Ого, так вы тоже одаренная?

— Скорее, проклятая.

— Ну, зачем вы так? — посочувствовал парень — Мне невыносимо смотреть на ваше грустное личико.

— Простите. — Сэни улыбнулась — Мне просто было грустно. Наверное, это все последний бэкай лета навеял. Совсем скоро начнутся дожди.

— А успеете ли вы добраться до Рески? Сайк как-то упоминал, что вы тоже собираетесь в этот город.

— Хотелось бы. Может быть, там мой дар будет полезен.

— У нас тоже нет сновидцев. — намекнул Нэйс.

— У вас есть ведьма. — возразила ему Сэни — Поверьте, это куда лучше обычной сновидицы. Только берегите ее, пока она не окрепнет.

— Разумеется. Рэнст сегодня же забрал ее от сестры. За Хиорой теперь присматривают все стражи. Она подает большие надежды.

— Это хорошо, тиэр. Это замечательно.

***

Он плавал где-то на поверхности, в полудреме, но уснуть по-настоящему не получалось. И вообще он ни разу не спал, как нормальный человек. Его сон походил на сон крысы: он спал кусками, урывками, часто просыпаясь, прислушиваясь и анализируя запахи. Но в этот раз он не мог уснуть даже так. Голова продолжала лихорадочно работать, думая над словами того шептуна. Что он имел в виду? Он знал, что произошло с ним тогда, много лет назад?

Самое первое воспоминание в его жизни — это страж по имени Эрн, нашедший его в вымершем селении. Сколько не пытался Дэйо вспомнить, что было до этого — не мог, словно кто-то специально мешал ему вспоминать. А, по словам шептуна, выходило, что гибель целого селения была не случайной. Неприятное ощущение, будто им управляют, как детской игрушкой, не покидало его ни на миг. И кто эта Ярда, так жаждущая его видеть?

«Он не помнит прошлого». Да, действительно не помнит. Дэйо Хоки — это все, что он знает о себе, больше у него ничего нет. Только имя. Кто были его родители? Всегда ли он был слеп? Этого Дэйо не знал, не мог вспомнить.

«Не видит настоящего». Конечно, не видит, он же слепой. А если бы вдруг кто-то предложил ему каким-либо волшебным образом вернуть зрение, он бы, вероятно, отказался. Дэйо совсем не радовал этот мир, и смотреть на него не возникало ни малейшего желания. На деле же уши и нос совершенно спокойно заменяли ему глаза, не говоря уж о чутких пальцах. И благодаря всему этому «видел» он ничуть не хуже зрячих, а то и лучше.

«Не желает видеть будущее». А что там, в его будущем? Либо смерть, либо жизнь одинокого старого стража, а потом уже смерть. В любом случае, в его будущем нет совершенно ничего интересного, или хоть сколько-нибудь волнительного. Ему не за кого волноваться, и о нем волноваться никто не будет. Сэни волнуется? Но это же не в серьез. Это просто жалость к слепому калеке. Что молодой и красивой девушке делать рядом со слепым стражем? Он же никогда не сможет увидеть, какого цвета ее волосы и глаза. Да и само понятие о цветах для него весьма размыто. Он знает, что небо синее, но что такое «синее» — не имеет ни малейшего понятия, он же не видел никогда это синее небо. И красоту сновидицы он, конечно, оценил, но оценил по-своему. Для него она выглядела так: приятный запах весенних луговых трав, теплая нежная кожа, мелодичный голос и длинные шелковистые локоны волос. Как-то так он видел и мир: его мир был полон звуков, запахов и ощущений. И так будет всегда. Так какое будущее он не желает видеть, если его мир не меняется?

***

Девушка с утра до самого вечера прорыдала в коровнике, забившись в уголок. Она убежала туда сразу же, как только ушли вломившиеся в ее дом чужие стражи, прихватив с собой труп шептуна. Ей было страшно, очень страшно. Но, под вечер, Зиона собралась с силами и отправилась к начальнику стражи — Рэнсту.

Он встретил девушку не очень-то дружелюбно, но все же пригласил в дом. Зиона была удивлена, увидев тут свою младшую сестру.

— Живо иди домой! — крикнула она девочке — Тебе нечего ошиваться возле стражей!