— Что это было? — спросила я, не понимая, почему мы убегали от девушки, как от огня.

— Понимаешь, матери сразу доложат, что я был в магазине не один.

— А ты испугался?

— Нет. Я за тебя волнуюсь.

— Ну, убегать в таком случае все равно бесполезно. Вот потому я и предлагаю сделать перерыв.

— Рита, пойми, — Антон повернулся и взял мое лицо в свои ладони. Я смотрела ему в глаза и просто таяла, столько нежности было в его взгляде. — Перерыв делать бесполезно. Мать свою позицию не поменяет.

Я хотела сказать Антону, что ничего не изменится для него, а для меня наоборот, очень многое. Я закончу колледж и устроюсь на работу. Значит, уже буду прочно стоять на ногах. Меньше возможностей давления на меня. Но он смотрел таким умоляющим взглядом, что я растерялась.

— И что ты предлагаешь сделать?

— Найти союзников.

— Но твои друзья больше враги, чем помощники.

— Зато есть отец. Он поддержит. Он у меня мягкий человек и терпеливый. Ненавидит ссоры и конфликты. Ему проще убежать, чем бороться, в результате мать из него вьет веревки, но, когда надо, он может поставить ее на место. А вдвоем мы настоящая сила.

— Но…

— Никаких «но»! В восемь жду тебя у кафе.

Антон отвез меня назад в колледж и уехал, махнув на прощание рукой. Занятия уже закончились. Не было смысла идти в здание, но и стоять под дождем не хотелось. Я забежала внутрь, остановилась у поста охраны и позвонила Анжеле.

— Ты где?

— Уже собираюсь домой, — ответила она.

— Выходи, я тебя жду в холле.

— Слушай, куда ты пропала? Кураторша о тебе спрашивала.

— Почему?

— Сама узнай. Она ждет тебя в деканате.

Мы побежали на третий этаж. Сердце от волнения, казалось, вот-вот выскочит из груди. я даже вспотела, когда стучала в дверь.

— Маргарита, проходи.

— Что случилось Светлана Аркадьевна?

— Понимаешь… ты садись, садись, — она внимательно посмотрела на меня и придвинула стул. Я села и тут только поняла, как мне плохо. Виски стянуло болью, в глазах туман. Голос куратора то взмывал вверх, по падал вниз и становился едва слышным. Я встряхнула головой, сфокусировалась. — Какая-то неприятная ситуация.

— Вы о чем? — слова вырывались с трудом, будто спазмом сжало горло.

— Жалоба на тебя, Иванова, поступила. Мы с деканом не знаем, как к ней отнестись.

— Какая жалоба?

— Позвонили из прокуратуры.

Сердце ухнуло в пятки. Ноги задрожали, и я со всей силы их сжала, чтобы удержать на месте пятки, которые вдруг лихорадочно застучали о пол.

— А что я сделала?

— В том-то и дело, что мы не поняли. Просто попросили к тебе приглядеться, потребовали данные на тебя. Ой, что такое? Помогите!

У меня закружилась голова, и я почувствовала, что заваливаюсь куда-то вбок.

Потом темнота.

Я открыла глаза и сначала не поняла, где нахожусь. Резко пахло нашатырным спиртом.

— Ой, Ритка, ты нас так напугала! — заверещала над ухом Анжела.

— А что такое? — я по-прежнему находилась в кабинете и лежала на диване.

— Да ты в обморок грохнулась. Даже скорую хотели вызвать.

— Как вы себя чувствуете? — спросила женщина в белом халате — наша фельдшер из медпункта. — Встать сможете?

— Да, — я села. — Все нормально. Просто устала, переволновалась.

— Вы гемоглобин проверьте. Дать направление на кровь?

— Хорошо.

— А может, вы того…

— Чего?

— Ну, в положении.

— Нет, что вы!

Такое предположение меня ужаснуло. Я точно знала, что причина обморока не в этом. У меня и парня нет, чтобы сексом заниматься. Пока нет, во всяком случае. И ветром вряд ли надуло. Скорее всего недоедание, недосыпание и нервотрепка последних дней сказались.

Анжела помогла мне встать, я забрала направление на анализ крови, и мы поехали домой. Из головы не шло сообщение о прокуратуре, обморок, Антон со своим предложением о семейном ужине. Принять или нет? А вдруг и там сознание потеряю?

А была не была! Плевать! К восьми часам я приготовилась. Надела джинсы, любимую толстовку и куртку Анжелы: она выглядела немного приличнее моей. Резиновые ботинки были как раз кстати. Дождь не прекращался весь день.

Антон приехал ровно в восемь. Он забежал в кафе, поздоровался с Азаматом, пошутил с Людмилой, потом схватил меня за руку.