Мы вернулись в комнату. Анжела вскипятила воду и сделала чай. Мне действительно было легче, будто со слезами я выплеснула и часть своего груза. Незаметно для себя я рассказала Анжеле обо всем случившемся.

— Вот козлы козлодоевичи! — ругалась она. — Как можно? Неужели все богатеи такие? Мне показалось, что Антон нормальный.

— Мне тоже. А теперь уже не знаю. Анжела! — вырвалось у меня, и соседка испуганно подпрыгнула. — Что мне делать? Как забыть?

— Жить дальше. Время лечит, слышала о таком?

— Ох, не говори банальщину! — вздохнула я. — Это все хорошо в теории.

Анжела вскочила, убрала чашки на поднос и стала переодеваться. Я вытащила телефон и только тут заметила, что он у меня выключен. Я нажала на кнопку и напряженно ждала, пока он загрузится. Мобильник мелодично высветил экран. Я дрожащим пальцем нажала на журнал вызовов: двадцать пропущенных звонков и с десяток смс.

Анжела заглянула из-за моего плеча и присвистнула:

— Во дает, мажор. Ритка, да ты свела с ума парня.

— Не говори ерунды!

— Точно-точно! Слушай, а если и вправду наказать эту Анну Анатольевну?

— Как? Я не смела даже глаза на нее поднять. Стояла и тряслась.

— Выйди за ее сына замуж. Он же предложил, вот и воспользуйся. Парни хотели довести дело до свадьбы, что ж организуем ее, только по-настоящему. Как на это смотришь?

Я опустилась на стул и задумалась.

Когда я понял, что Риты нет в комнате, сначала растерялся, потом сообразил: она же хотела пить. Кубарем скатился с лестницы и наткнулся на Арину Ивановну. Она бежала в мониторную комнату к охране. Что-то такое было в ее лице, что ударило меня по сердцу.

— Стойте! — я схватил кухарку за руку. — Что случилось?

— Рита…

— Что с Ритой?

— Анна Анатольевна…

— Где?

Больше расспрашивать не было смысла. Я оттолкнул ее и бросился к охране. На первом же мониторе увидел автомобиль матери, раздетую Риту, стоящую под дубом, и Степана, который обшаривал ее карманы.

— Мать вашу!

— Антон, стой! — издалека донёсся голос отца. — Держите его!

Я кинулся вон из дома. Но успел только выбежать на крыльцо, как меня схватили. Не знаю, с кем, но дрался я отчаянно. Мозги в этот момент отключились, перед глазами был туман. Одна мысль стучала в виски: «Надо остановить мать!»

Я махал руками и попадал, бил ногами, и тоже не впустую, в отчаянии даже стал кусаться, но вырваться не смог. Меня затащили в дом, так как идти я отказывался, и бросили на диван. Ко мне кинулся отец и с силой сжал мои плечи, я скинул его руки и вскочил. Батя упал на меня и прижал к дивану.

— Остановись уже! — прохрипел он. — Девушка ушла.

— Это вы ее выгнали! — кричал я на темное пятно перед моими глазами: отец расплывался и то проявлялся, то исчезал. — Пустите! Я не хочу с вами жить!

— Антон! Прекрати истерику! — мою кожу обожгла пощечина, голова дернулась от удара, и виски пронзила нестерпимая боль. — Будь мужчиной!

Мужчиной я сейчас почему-то быть не мог. Со мной происходило что-то странное: комната кружилась и была словно в тумане. Мое тело сотрясал такой озноб, что во время крика я прикусил себе язык, и теперь рот наполнился слюной с металлическим вкусом. Я уже с трудом различал очертания мебели, предметов и людей. Так, какие-то бесформенные фигуры.

— Николай Сергеевич, — будто сквозь вату услышал я испуганный голос Арины Ивановны, — с Антоном что-то не так. Ему, кажется, плохо.

Я почувствовал, как прохладная ладонь прикоснулась к моему лбу и задрожал ещё сильнее. От этой тряски разболелось все тело.

— Вы выгнали Риту, — упрямо твердил я, но уже сам не слышал себя.

— Она ушла сама, — в голосе Арины Ивановны стояли слезы. — Так захотела. Антоша, деточка, не сходи с ума. Свят-свят, что с тобой сделала эта девчонка!

Кухарка перекрестилась и убежала в кухню.

— Вот именно! Не сходи с ума!

В гостиной появилась мама, как всегда спокойная и элегантная. Она подошла к дивану, источая аромат парфюма, мой мозг почему-то отреагировал на запах, поставила сумочку на стол и села рядом. Я отвернулся: не хотел видеть ее.

— Антон, посмотри на меня!

Я поднял веки — в виски ударила такая боль, что невольно вырвался стон.

— О боже! Да он весь горит! — встревоженный голос матери доносился будто из глубокого колодца. — Коля, вызови врача!

Тут же проявилась из тумана Арина Ивановна и положила мне на лоб мокрое полотенце. Это было так неожиданно, что я закричал от пронзившего меня холода, и мир вокруг исчез.

А дальше начало происходить что-то странное. Я все время проваливался в черноту. Свет-тень, свет-тень. Один раз выплыл и почувствовал качку: меня куда-то несли. Во второй раз я уже лежал в постели и слышал мужские и женские голоса. Кто-то горько плакал в два голоса. Мама? Я хотел протянуть к ней руку, но только пошевелил пальцами.