жизнь требует найти от нас

то, чем располагаем: угол.

Вот то, что нам с тобой дано.

Надолго. Навсегда. И даже

пускай в неощутимой, но

в материи. Почти в пейзаже.

Вот место нашей встречи. Грот

заоблачный. Беседка в тучах.

Приют гостеприимный. Род

угла; притом, один из лучших

хотя бы уже тем, что нас

никто там не застигнет. Это

лишь наших достоянье глаз,

верх собственности для предмета.

За годы, ибо негде до -

до смерти нам встречаться боле,

мы это обживем гнездо,

таща туда по равной доле

скарб мыслей одиноких, хлам

невысказанных слов -- все то, что

мы скопим по своим углам;

и рано или поздно точка

указанная обретет

почти материальный облик,

достоинство звезды и тот

свет внутренний, который облак

не застит -- ибо сам Эвклид

при сумме двух углов и мрака

вокруг еще один сулит;

и это как бы форма брака.

Вот то, что нам с тобой дано.

Надолго. Навсегда. До гроба.

Невидимым друг другу. Но

оттуда обозримы оба

так будем и в ночи и днем,

от Запада и до Востока,

что мы, в конце концов, начнем

от этого зависеть ока

всевидящего. Как бы явь

на тьму ни налагала арест,

возьми его сейчас и вставь

в свой новый гороскоп, покамест

всевидящее око слов

не стало разбирать. Разлука

есть сумма наших трех углов,

а вызванная ею мука

есть форма тяготенья их

друг к другу; и она намного

сильней подобных форм других.

Уж точно, что сильней земного.

___

Схоластика, ты скажешь. Да,

схоластика и в прятки с горем

лишенная примет стыда

игра. Но и звезда над морем -

что есть она как не (позволь

так молвить, чтоб высокий в этом

не узрила ты штиль) мозоль,

натертая в пространстве светом?

Схоластика. Почти. Бог весть.

Возможно. Усмотри в ответе

согласие. А что не есть

схоластика на этом свете?

Бог ведает. Клонясь ко сну,

я вижу за окном кончину

зимы; и не найти весну:

ночь хочет удержать причину

от следствия. В моем мозгу

какие-то квадраты, даты,

твоя или моя к виску

прижатая ладонь...

Когда ты

однажды вспомнишь обо мне,

окутанную вспомни мраком,

висящую вверху, вовне,

там где-нибудь, над Скагерраком,

в компании других планет,

мерцающую слабо, тускло,

звезду, которой, в общем, нет.

Но в том и состоит искусство

любви, вернее, жизни -- в том,

чтоб видеть, чего нет в природе,

и в месте прозревать пустом

сокровища, чудовищ -- вроде

крылатых женогрудых львов,

божков невероятной мощи,

вещающих судьбу орлов.

Подумай же, насколько проще

творения подобных дел,

плетения их оболочки

и прочих кропотливых дел -

вселение в пространство точки!

Ткни пальцем в темноту. Невесть

куда. Куда укажет ноготь.

Не в том суть жизни, что в ней есть,

но в вере в то, что в ней должно быть.

Ткни пальцем в темноту -- туда,

где в качестве высокой ноты

должна была бы быть звезда;

и, если ее нет, длинноты,

затасканных сравнений лоск

прости: как запоздалый кочет,

униженный разлукой мозг

возвыситься невольно хочет.

1970

– ----------------

Сонет

E. R.

Сначала вырастут грибы. Потом

пройдут дожди. Дай Бог, чтоб кто-нибудь

под этими дождями смог промокнуть.

Во всяком случае, еще не раз

здесь, в матовом чаду полуподвальной

кофейни, где багровые юнцы

невесть чего ждут от своих красавиц,

а хор мужчин, записанный на пленку,

похабно выкликает имя той,

которую никто уже вовеки