Ехать в дорожной сумке, болтающейся на крупе жеребца, было жутко неудобно, но это только пол беды. Нам предстояло проскакать две трети Северного Предела, пересечь весь Веридор и еще неведомо сколько топтать лошадиными копытами южную землю. На все про все не менее десяти дней. Во-первых, у меня свои естественные потребности имеются, во-вторых, у моих случайных попутчиков — тоже, и они будут останавливаться на привал. Скидывает этот "прокаженный" сумку с седла, привычным движением открывает, а там… белый, но не пушистый, а чешуйчатый сюрприз! Поразмыслив, я пришла к выводу, что безопаснее будет ехать к черному вдовцу вместе с этими головорезами. Смешно? А вот нисколечко. Уверена, что мои разбойники ничуть не лучше, чем те, что кишмя кишат к югу от моих родных пенатов. В одиночку, без денег и знакомых, к тому же в стране, где меня разыскивают, как государственную преступницу, я навряд ли смогу добраться от одной границы до другой. К тому же мне не давал покоя нечаянно подслушанный разговор моих спутников. Конечно, ничего такого, что напрямую указывало бы на их причастность к гибели моего брата, но в такие совпадения я не верила. Ну и конечно же, не давали покоя вопросы: зачем эти двое направляются к легендарному вдовцу и не ему ли собирается мстить "прокаженный", а если да, то за что?

Можно сказать, мне повезло. Перед первым привалом мужчины, хранившие гробовое молчание всю дорогу, наконец разговорились.

— А что, старина Жак, ты так уверен, что граф примет тебя с рапростертыми объятиями? Может, забыл уж давно, за щесть лет то! — послышался голос "прокаженного".

— Я служил лорду Себа'стьяну верой и правдой десяток лет еще до того, как на его палец плотно сел перстень главы рода. В какой-то мере я был молодому хозяину умудренным опытом другом. Ну и добытчиком всякой всячины для его экспериментов, а лаборатория с юных лет была страстью господина.

— И что ж ты такое добывал, кровь девственниц? — мерзко усмехнулся "прокаженный", явно посмеиваясь над лакейскими замашками своего друга.

— Зря вы так, господин. Какие бы небылицы ни ходили о лорде Себастьяне, он человек чести. Не слухайте вы молву…

— "Не слухайте", — передразнил молодой. — Жак, ты уж больше десяти лет в столице прожил, а все "слухаешь"!

— А почто мне лордские замашки? Дед мой по-простому говорил, отец говорил, и я буду, и дети мои!

— Вот за детей не говори! Может, хоть они выучиться захотят. И смех, и грех, Жак! Отец хотел погнать тебя со двора только за то, что ты ни читать, ни писать не умеешь…

— А слуге такого лорда это не подобает, — продолжил за него, теперь понятно, слуга уже давно набившую оскомину фразу. — Спасибочки, хоть матушка ваша — да упокоится ее душенька светлая в Царстве Мертвых! — заступилась, благодетельница! Да и вы, господин, не смолчали, благодарствую!

— Жак, мы же договорились, пока на "ты" и без этих твоих "господинов", — попытался остудить лакея "прокаженный", но я то слышала, что строгость в его голосе напускная, — Ты лучше толком объясни, как так вышло, что ты со службы графа не уходил, но к нам попал. А то ты все про какое-то неведомое поручение графа твердишь. Мол, случайно в наших краях оказался, хотел даже отказаться у моей семьи служить, как вдруг граф отписал тебе, что в твоем задании нет смысла. Объясни же мне наконец, друг ситный, что тогда случилось то?

— Ох, господин! — тяжко вздохнул верный слуга. — Не могу я вам всего рассказать… То есть, извиняюсь, тебе, не господин, не могу всего рассказать.

— Ну, давай хотя бы то, что можешь.

— Что могу… — в голосе слуги послышалась глубокая задумчивость. — Ну, слухай. В то время мой хозяин, в очередной раз овдовев, зол был шибко, ведь опять заголосила вся округа, что проклят весь род графский. Господин, напротив, пытался разгадать это "проклятье". С детства ничего на веру не принимал, все по тысяче раз перепроверял, всему объяснение искал. Ученый, словом. В сердцах он назначил следующую свадьбу ровнехонько через месяц и приставил к "невесте" такую охрану, что и порождение Хаоса на шаг не подползет. И все это только затем, чтобы доказать, что нет проклятия никакого. А мне по большому секрету рассказал, что перед гробом отца своего, сэра Гвейна Благородное Сердце, клялся продолжить славный род графов Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон и жениться на аристократке. В женах у него перебывали все дочки знатных соседей, но он, положа руку на сердце, разницы между ними не видел. Казалось бы, граф может себе и по любви кого найти, вот только не цепляла его ни одна южанка. А на той, последней на моей памяти, он "показательно" женился и хотел развестись через недельку после свадьбы, выплатив большие отступные. Она, кстати, была счастлива аж до неба, ведь сама то бесприданницей была, а такой уговор с самим графом Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон — большая удача. Ну, а меня граф послал найти свою настоящую суженную.

— Какую такую суженную? — встрепенулся "прокаженный".

— А вот тут вся загадка и начинается. Велел мне господин найти девушку-златовласку в чужих краях. Сложность была в том, что видел ее лорд Себастьян ребенком, когда на севера вместе с "черными колпаками" добрался…

— Это еще зачем? — нахмурился нынешний господин Жака.

— Так ведь не жалуют его фанатики за опыты и науку. Брешут, что знание графское самое что ни на есть бесовское, да и в общем занятие, благородного дворянина вовсе не достойное. А могет быть, и у лорда Себастьяна в родне затесался кто-то из детей Мрачного. Помнится, какая-то мутная история была с его матушкой. Гутарила местная челядь, что она всегда в одной спальне с супругом своим почивала, даже в свои женские дни, зато порой, чуть смеркается, запиралась в своих покоях, и будто бы из-за дверей ночами странные звуки слышались. Уж не знаю, правда оно али нет, я тама свечку не держал. Одно верно: граф ездил поклониться Мрачному Богу в его Храм, да только никакого подношения ему не взял. Поэтому, думаю, его молитву и не расслышал Нечестивый Бог А может и не смог он до Храма добраться, говорят, не всем туда дорога открыта. К чему, бишь, я? Ах, да! Когда господин у "черных колпаков" хоронился, повстречал он в тех краях девчушку. Уж не знаю, магия то была али снова проклятие какое, но та зазноба так в сердце его засела, что с мясом вырвать не мог. Как только исполнил он клятву, данную у последнего ложа его славного родителя, велел мне найти свою избранницу и везти на юг.

— Как же тебе ее найти, раз ты не видел её никогда? И почему граф сам за своей суженой не поехал?

— Не может он. Пробовал, но, стоит ему подъехать к границе с Северным Пределом, корёжить его начинает, ломать, да легкие как огнем горят. Прогневал, видать, Мрачного тем, что видел, как казнят тех, кто в Него верит, а может и самому мучить "нечестивцев" приходилось. Вот и осерчал на него Бог, не пускает к своим чертогам. А мне он показывал портрет девчоночки. Могёт быть, изменилась она, столько годочков утекло — не счесть! Сам то я не верил, что найду её. Да и не пришлось в конце. Та "показательная" невеста скончалась, как и все остальные до неё. Тогда господин решил вовсе навек холостяком остаться… то бишь, вдовцом.

— Ну, вдовцом остаться у него получилось, — скептически хмыкнул "прокаженный". — Только скажи, если он, как ты утверждаешь, человек слова, чего он продолжил жениться то, чуть не каждый год?

— Чего не знаю, того не знаю, — пожал плечами слуга.

— Да в Хаос! — отмахнулся от собственных мыслей его собеседник. — Слушай, я вот что думаю. Неплохо было бы нам отвлечь графа, пока все не закончим. Может, прихватим по дороге какую-нибудь блондиночку и подсунем Его Светлости как суженую? Ну, или хоть как возможный вариант?