— Успею в срок, — уверенно заявил Гвейн.

***

Девушка металась по широкому ложу, подвывая от нестерпимой боли, словно выворачивающей ее наизнанку. Мда, а я то думала, что это мой Дар порой не жалеет меня, а тут вон какие страдания магия приносит…

Уж не знаю, дежурил ли сэр Гвейн под дверь или же слуги донесли, но вскоре он без стука заявился в спальню и, сдернув с нее одеяло, ловко забрался на кровать коло босых девичьих ступней.

— Тихо — тихо… потерпи, маленькая… — приговаривал мужчина, оголяя ее ноги выше колена и скользя рукой по внутренней стороне бедра.

Я тактично отвернулась. Никогда не любила смотреть на подобное. Нет, конечно, было интересно, но как представлю, что кто-то за мной будет так подглядывать… Б-р-р-р!

Постепенно крики девушки утихли, сменившись сбившимся тяжелым дыханием. Изредка проскальзывало имя сэра Гвейна или невнятное мычание. Короче, все как у всех…

— Гвейн… — наконец отдышавшись и придя в себя, начала было девушка, судя по звукам, хватаясь за одеяло и пряча под него ноги. — Гвейн, что это было?

— Тебе понравилось, — констатировал Его Светлость, и я, обернувшись, убедилась, что он все так же безупречно одет. По звукам я, конечно, могла предположить, что он не раздевался, но кто его знает. — Пока твоему Дару хватает просто твоего удовольствия, чтобы перестать донимать тебя болью. Так что пока я буду ночевать с тобой, чтобы быть рядом во время приступов.

— А потом? — с замиранием сердца спросила она.

— А потом — ррешать только тебе. Ты же королева. Королева моего сердца! И если ты, выбирая между близостью со мной и необратимой потерей магии, предпочтешь второе, я тебя пойму, потому что сам бы никогда не разделил ложе с нелюбимой женщиной… Я приму твой выбор и помогу пережить кризис магии, пусть меня даже потом Гарет на ремешки порежет.

— Гвейн! — девушка кинулась ему на шею и, крепко обняв, уткнулась носом в основание шеи. — Я выбираю тебя…

Ну, в общем, предсказуемо. Только получился у них Франциск, а не Франциска.

Дежавю! Меня выкинуло из чужих воспоминаний, пока мое несчастное тело немилосердно трясли. И — вот неожиданность! — это оказался все тот же нахал, что и в прошлый раз, еще и речь выдавал практически такую же.

— Вы что творите?! Нет, я вас спрашиваю, леди Шамали! — поумерив свой пыл, но в эмоциональном порыве продолжая легонько встряхивать меня за плечи, высказывал свое недовольство граф Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон. — Раз — я застал вас в лаборатории, где полно всяких вредных веществ и ингридиентов, которыми вы могли отравиться по незнанию, понюхав или прикоснувшись, — "Ха, я что, дура?!" — подумалось мне, но прерывать легендарного вдовца я не стала. — Два — я вылавливал вас прямо над проклятым омутом когда вы чуть ли не всем телом свесились с обрыва, — Хм, что свешивалась, не помню, но возможно. — И вот три! Скажите на милость, как мне придется разгребать последствия ваших необдуманных поступков в следующий раз?! Откачивать вас? Обшаривать дно близлежащих водоемов? Откапывать вас, заживо погребенную в чужом фамильном склепе?! На что еще способно ваше живое незаурядное воображение, леди Шамали?! Положительно, я предполагал, что вас нельзя отпускать одну на на шаг, но что вы с легкостью можете влипнуть в такие неприятности…

Он говорил еще что-то в том же духе, но я его не слушала. Мои мысли лихорадочно метались вокруг только что увиденного отрезка прошлого, который помогал наконец-то хоть что-то прояснить во всей этой мутной истории с графским родом.

— Ваша Светлость, — прервала я воспитательную тираду графа на полуслове, — скажите, матерью Франциска была Ее Величество великая королева Пенелопа Веридорская?

От удивления лорд Себастьян, кажется, даже зубами клацнул, резко замолкая, затем, подозрительно прищурившись, спросил:

— С чего вы это взяли?

А вот это хороший вопрос. Как-то не хотелось рассказывать ему про свой Дар, тем более что он неожиданно преподнес мне приятный сюрприз, с которым надо бы разобраться. Но что ответить? Как объяснить, откуда я узнала, что Дар Жизни королевы требовал, чтобы к определенному возрасту у нее были близкие отношения с противоположным полом с немалой частотой, и она решила "спрятаться" у сэра Гвейна, который весьма удачно оказался влюблен в подругу детства и сумел добиться взаимности? Да и Бесноватый не стал бы переживать ни из-за какой другой женщины…

В поисках внятного ответа на вопрос, я скользнула взглядом по телу лучшего друга Бастарда Тьмы, мазнула глазом по саркофагу… и неожиданно наткнулась на то, что нужно!

— Жак рассказал мне, что пророчество гласило о неминуемой смерти рыцаря Благородное Сердце в день, когда его первая любовь родит ребенка не от него. Взгляните, — указала на дату смерти, выбитую на последнем ложе графа. — Это день рождения Его Высочества принца Галахата Веридорского.

— Действительно, — принял мое объяснение граф. — Не скажу, что сильно верю во всякие пророчества… Однако в данном случае я склонен скорее согласиться с вами. Дело в том, что в тот день, когда к отцу приезжала дама, под вдовьей вуалью и уже заметно ожидающая дитя, оказавшаяся матерью Франциска, я застал ее отбытие… Помню, я возвращался верхом в Зеленый Горб и притормозил, чтобы пропустить незнакомую карету и из любопытства заглянул в окошко. Я мог ошибиться, конечно, ведь выхватил я лицо леди лишь на миг, потом она резко задернула шторку. Но я частенько ездил в Веридор вместе с отцом, так что тогда не сомневался, что в карете была именно Пенелопа Веридорская. А как только въехал во внутренний двор, ко мне коршуном подлетел Франциск и, заявив, что только что от особняка отъехала его мать, начал выпытывать, видел ли я ее…

— И вы ему обо всем рассказали! — с ужасом поняла я.

— Естественно, — пожал плечами лорд Себастьян. — Это его право — знать правду.

Точно сын сэра Гвейна. Вот однозначно! А я почувствовала себя родней Бесноватого. Да какая, к демонам, разница, на что там имел право Франциск?! Правильно сказал Бастард Тьмы своему другу: "Твоему сыну никогда не было никакого дела до нее! Она любила его, переживала, плакала… А ему было хорошо: титул, почет, состояние! Правда, зачем ему сдалась она?!" Он говорил о своей сестре… Франциск загорелся желанием все же узнать, кто она, только когда она, думая, что он спит и не слышит, обронила, что из-за ее происхождения ему никогда не стать наследником сэра Гвейна. Оно и понятно "король юга" и одновременно претендент на Веридорский престол…