В дом мы возвращаемся порознь. Сначала я, замерзшая и нервно возбужденная, через полчаса Холодильник, усталый и чужой. Всё это время я сижу у теплой печки, и мы с дедом просто молчим.

— Я поехал, дед! — прощается Холодильник.

Самый старший Климов выходит провожать самого младшего.

— Я был за тебя, внук!

— Я знаю, дед!

— Она одумается, внук.

— Она меня не любит, дед…

Подхожу к окну и смотрю на то, как Холодильник жмет руку деду, и понимаю, что люблю его…

Потом вижу, как Холодильник подходит к уличному рукомойнику и, набрав щедрую горсть холодной воды, умывается… раз… другой, и понимаю, что люблю его…

Потом, наблюдаю, как он, словно большой пес, отряхивается, и понимаю, что люблю его…

Холодильник открывает дверцу автомобиля, и я срываюсь с места, выбегая на улицу в "носочках" Ильича.

— Саша! — кричу я без голоса, который кончается, словно исчерпан лимит на сегодня, и я хриплю снова. — Саша!

Он замирает, держа одной рукой открытую дверь и глядя на меня спокойно, равнодушно, по-деловому. Дед вскидывает брови, в его карих глазах мелькает огонек радости и надежды, которого нет в глазах у внука.

Хочу подбежать, но вместо этого медленно подхожу к Саше, который сосредоточил свой пустой взгляд на моих "носочках".

— Да, Нина? — вежливо обращается ко мне Саша. — Ты что-то забыла?

— Да! — смело говорю я, хотя сердце колотится по-воробьиному часто-часто. — Я забыла тебе сказать, что я тоже тебя люблю.

Саша слегка наклоняет голову набок и молчит, только рука его, придерживающая переднюю дверь автомобиля, заметно вздрагивает. Он ничего мне не отвечает и даже не протягивает навстречу руки. Вот вообще ничего не делает!

Подхожу сама. Настойчиво беру обе его руки и кладу себе на талию. Потом обнимаю Сашу за шею и тянусь к его губам своими губами. Не робко, не застенчиво, а настырно. Как только мои губы касаются его губ, Саша вздрагивает всем телом и резко, болезненным кольцом сжимает свои руки на моей талии. Губы его захватывают мои, лишая дыхания. Мы целуемся как влюбленные, которые были надолго разлучены и уже не надеялись встретиться. И встреча это не навсегда, не надолго. Сейчас нас снова разлучат… Я слегка отстраняюсь, чтобы вдохнуть немного воздуха, Саша дает мне на это не более секунды, снова целуя меня, как будто последний в жизни раз.

— Я вспомнил! — вдруг восклицает дед, прерывая наш поцелуй своим криком. — Мне же к Ильичу самогон допивать срочно надо бежать!

— Ночью? — не верит ему Саша, взяв меня на руки. — Дед, останься!

— Дак… — крякает дед, выразительно выпучивая на меня глаза.

— Пожалуйста! — просит Саша, прижимая меня к себе, как найденного любимого котенка, крепко, но очень осторожно. — Все идем в дом! День был трудный. Завтра тоже непростой. Надо выспаться…

Зайдя в дом, Саша несет меня на руках до самой "моей" комнаты. Возле дверей опускает на пол.

— Спокойной ночи, Нина! — шепчет он моим губам, и мы снова начинаем целоваться.

Потеряв счет времени, я наконец отрываюсь от его настойчивых и неутомимых губ и краснею, не зная, как пригласить его в свою комнату. Он мне никак не помогает в этом, а желает спокойной ночи и, слегка подтолкнув к дверям, уходит.

Захожу в комнату и бросаюсь на кровать, дрожа, как в лихорадке. Некоторое время лежу, глядя в потолок, слыша, как Саша разговаривает с дедом внизу, но не разбираю слов. Вскоре дом затихает и погружается в полную темноту.

Звонок телефона подбрасывает меня на постели.

— Нинка! Ты жива? — паникует Ленка.

— Всё нормально! — успокаиваю я подругу, которой забыла позвонить.

— Хорошо! — выдыхает она. — Не забудь про мое бюстье, оно счастливое! Что Сергей?

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Пока у меня нет информации, что он будет делать.

— Удачи! Тебе и моему бюстье! — прощается с мной Ленка.

У меня, действительно, ничего нет, кроме этого красного костюма и Ленкиного бюстье. Трусливо-решительно снимаю с себя всё, в том числе и белье, беру телефон и заворачиваюсь в кроватное покрывало. Выбираюсь из комнаты, мелко семеня ногами, как японская гейша, иду искать Сашину комнату.

Интересно, где спит дед? Вот будет потеха и позор, если я заявлюсь в его комнату! Я выбираю самую далекую от моей комнаты дверь — и не ошибаюсь. Саша лежит на кровати в одних брюках, без футболки, с голым торсом, на спине, положив руки под голову и глядя в потолок, как я несколько минут назад. Комната залита ярким лунным светом, настолько неправдоподобно ярким, словно это спецэффект, как на вечеринке Матвея.

— Я пришла! — сообщаю я очевидное.

Саша сначала резко садится на кровати, потом встает. Иду к нему навстречу походкой королевы, но запутываюсь в покрывале и плюхаюсь на колени прямо ему под ноги.