— Нина! Вы — ангел-хранитель нашего агентства! — с блестящими от слез голубыми глазами говорит Дарья Владиленовна, совершенно меня смущая и вызывая ответные слезы. — Это был такой чудесный вечер! Я так рада, что сопричастна, что и я здесь была…

Безумно сладкий и горячий грушевый пирог мы едим, наслаждаясь каждым кусочком, буквально неинтеллигентно облизывая пальцы.

— Вот увидишь! — пророчески предрекает Димка. — Он тебе сейчас такую премию выпишет! Этот Петровский — важная шишка! Вон какой довольный уходил!

— Какие люди удивительные! — восхищается Павла Борисовна. — Сколько у них друзей! Какие дети и внуки! Вот для чего жить надо…

В семье Петровских живет счастье. Долгие годы. И не собирается от них никуда уходить. Мы видели это своими глазами. И я хочу так же. И никак иначе.

В полутемном кабинете Холодильника прохладно. Прохлада эта холодит горящие румянцем щеки. Я довольна собой. Клиенты ушли счастливые. Всем очень понравился вечер. А мои друзья не стали бы меня обманывать, даже из желания сделать мне приятное. После такого выброса адреналина — эйфория от успеха, сильная, чистая, животворящая.

Холодильник стоит у окна и смотрит на горящий огнями почти ночной город. Приходится даже кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Но он не оборачивается, а говорит, продолжая глядеть в окно:

— Вечер был достойный. Я доволен. Чувствуется серьезный уровень подготовки. Борис Константинович выплатил вам дополнительную премию.

— Премию?! — искренне радуюсь я. — Прекрасно! Спасибо. Я могу идти?

— Вы торопитесь? Завтра же выходной, — вдруг спрашивает меня Хозяин, наконец, поворачиваясь ко мне лицом.

Недаром мне это лицо еще в холле показалось каменным. Оно и сейчас словно произведение камнетесного искусства, которое мастерски выдолбил из цельного куска холодного мрамора талантливый скульптор. Черты хоть и классические, но резкие. Александр Юрьевич кажется осунувшимся, уставшим, я бы сказала, смертельно уставшим, если бы подбирала поэтическое сравнение.

По сведениям Павлы Борисовны, Холодильник эти три недели занимался своим традиционным бизнесом и не вспоминал о нашем, то есть своем, конечно, маленьком агентстве. Что-то не так с этим его бизнесом?

— Нет. Не тороплюсь, — почему-то отвечаю я, словно девушка, которой кавалер намекает на возможность свидания, если она "сегодня вечером свободна".

— Вы устали? Хотите отдохнуть? — спрашивает Холодильник, впившись в меня строгим инвентаризационным взглядом собственника.

— Это приятная усталость, — озадаченно отвечаю я, не понимая, какой ответ он хочет услышать.

— Возьмите недельный. Нет, двухнедельный отпуск, — советует Холодильник и ожидает моего ответа.

— Отпуск? — теряюсь я. — Сейчас? Почему?

— Чтобы отдохнуть перед новой работой, — терпеливо отвечает Александр Юрьевич, жестом приглашая меня присесть за стол.

— Новой? — переспрашиваю я. — У нас в работе три проекта. Все по плану. Никакой гонки. Только этот проект был… внеплановым.

— Это проект может изменить вашу жизнь, — таинственно говорит Холодильник, глядя на меня мертвыми глазами потерявшего смысл жизни человека.

Молча приподнимаю брови, показывая, что ничего не понимаю.

— Предложение от Петровского, — Хозяин подвигает ко мне сложенный вчетверо лист бумаги.

— Петровского? — глупо переспрашиваю я. — Почему через вас?

— Торопился. Они улетают сегодня всей семьей отдыхать, — устало объясняет Холодильник.

— Вы плохо выглядите, — неожиданно говорю я.

Хозяин усмехается и говорит:

— Зато вы прекрасно!

— Спасибо, — бормочу я, придвигая к себе лист и разворачивая его с опаской.

Теперь мои брови приподнимаются абсолютно самостоятельно, отдельно от мимических усилий своей хозяйки.

— Бред! — констатирую я убежденно. — Таких зарплат не бывает! Вы три недели готовили этот обидный розыгрыш? Подленько даже для вас!

— Подленько?! — гремит Холодильник на весь кабинет так неожиданно, словно долго ждал именно этой реплики, чтобы начать на меня орать.

— Вы хотите, чтобы я поверила, что господин Петровский приглашает меня к себе на работу и собирается платить такую… такую зарплату? — почти заикаюсь я. — Вы такого низкого мнения об умственных способностях собственного арт-директора?!

— Это вы, видимо, считаете меня человеком с отрицательным айкью? — дымится Холодильник. — Если решили, что я буду тратить свое время на нелепые розыгрыши!