— Сердце! Сердце бьется!

Услышал и не поверил, сжимая по-прежнему крепко недвижимое лицо между ладонями.

— Держите ее, держите, держите, — захлебываясь в словах, шептала Кавада. — Вот он... вот он... я достала его... Этот наконечник... он не был отравлен... Наконечник не был отравлен!

Тело Эды оживало под ее руками, напрягаясь, сотрясаясь в конвульсиях — сильное, живое тело. Сила и жизнь возвращались в него. Тарис сжал плечи раненой с такой силой, что вдавил их в землю. Дван лег ей на ноги, прижавшись головой к бедрам, чтобы она не могла двинуться. Эда была жива, она билась в их руках... Они крепко держали ее, не давая пошевельнуться.

— Держите ее! Держите! Держите! — уже кричала Кавада, заливая что-то тягучее, моментально твердеющее в дыру на правом плече, сразу возле грудины. — Держите ее... держите ее... держите ее... Она не должна двигаться!

Снова этот крик... Это Эда так умеет кричать? Она кричит, она мучается... Боги, какое счастье — ей больно! Она жива!