Хотя, почему это я не пойду? Конечно, я не могу и на сотую долю сравниться в пении с эльфийками. Но мне и не надо петь лучше всех, главное — пройти в следующий тур, а для этого просто нужно чем-то выделиться. Подумаем. Эльфийки поют без слов. Если я буду петь со словами, это уже привлечет ко мне внимание. Это для них ново. Они будут слушать, о чём я пою, и меньше внимания обращать на недостатки. Значит, главное — удачно подобрать песню. Выступаю я последняя, что опять на руку. Буду петь столько, сколько смогу держать публику. Ну всё, была не была, иду.

Я быстренько переоделась в беленький костюмчик. Как я уже говорила, тёмные эльфы предпочитали тёмные одежды, а светлые — светлые. И только я — то в чёрном, то в белом. И ещё та, с грудным голосом, в красном.

К моменту, когда меня подвели к помосту, я уже знала, что буду петь. Один из хитов бессмертной Сердючки, как обычно, звучащий на всех свадьбах, именинах и корпоративах.

Я обвела взглядом толпу и запела.

Когда я дошла до припева, то уже вовсю прыгала и хлопала в ладоши:

— Бери всё, что у меня есть, любовь, удачу!

Бери всё, что у меня есть, отдашь мне сдачу!

Бери всё, что у меня есть, ведь я богата!

Бери всё, что у меня есть, отдашь когда-то!

А к концу песни прыгала и орала «Бери все, что у меня есть!» уже вся площадь! При этом эльфы обнимались, целовались и отдавали друг другу всё, что у них было, от простых безделушек до драгоценностей. Кое-что и мне попало.

Жюри держалось, но подёргивалось, притопывало и похлопывало.

Я знала, что Сердючка — это лёгкий наркотик. Я сама на какое-то время поддалась организованному мной же массовому психозу. Затем умело вынырнула из коллективного подсознательного и остановилась. Толпа продолжала орать и плясать уже без меня. Ребята, может, по домам уже? Я посидела, постояла, ещё попрыгала, размахивая руками. Ноль на массу. Если б могла отсюда выбраться, пошла б уже спать, а то этот сон урывками: то ли спал, то ли йогой занимался. Я это колесо раскрутила, а как мне теперь его остановить?

То ли небеса меня пожалели, то ли хоровое пение всколыхнуло высшие сферы, но на город вдруг обрушился ливень. Только он смог охладить разгоряченных эльфов, и они понемногу успокоились.

Ливень тоже стих и я, честное слово, была ему благодарна, несмотря на то, что вымокла до нитки.

Жюри быстренько зачитало список пятидесяти участниц, прошедших в третий тур. С замиранием сердца я услышала своё имя. Ура! Всё получилось! Ах, какая я сообразительная и смекалистая! Хоть сама себя похвалю.

Продолжение турнира было объявлено на завтра, и мы поспешили убраться, как только стало можно проехать улицами. Полученные во время танца подарки я припрятала в карманчик, потом посмотрю, с чем не жалко будет расстаться, а то Кощей увидит и всё оптом — в ломбард. Знаю я его.

Около отеля нас уже ждала сияющая и рассыпающаяся в похвалах хозяйка. Оказывается, она тоже была на празднике, но уехала чуть раньше, чтоб приготовиться к возвращению постояльцев. Нас уже ждал душ и лёгкий ужин. О том, что эти сутки у нас не оплачены, она промолчала, и я тоже решила отложить этот вопрос на завтра. А сегодня… ноги гудят, бока ещё больше, после отдыха в карете.

Короче, мы быстренько разошлись по своим комнатам. Спать хотелось немилосердно. Но тут стали подъезжать кареты с гостями и другими участниками турнира, свет мигал, упсы фыркали, эльфы во весь голос делились впечатлениями…

Оказывается, я не умею спать в таком балагане. Или это нервное перевозбуждение сказывается, так сказать, постродовой мандраж?

Считать слоников или подъезжающих эльфов не хотелось. В голову забралась мысль притвориться лунатиком и сходить проведать Бессмертного, но её не поддержали уставшие ноги, и ей пришлось удалиться в гордом одиночестве. Я повернулась на другой бок. Ну, и где ты, сон?

Мысль заглянула ещё раз. Да что ж она бродит, как неприкаянная? К ней присоединились любопытство, дух авантюризма и сарказм. Я завернулась в простыню, как прежде, развела руки в стороны, растопырила пальцы, сделала стеклянные глаза и отправилась в гости к своему соседу. Двери у эльфов не замыкались, я свободно зашла и, уставившись в одну точку, пошла по комнате.

Кощей не спал:

— Я тебя в простыне уже видел.

Я чуть не хмыкнула, но удержалась.

— А, это ты репетируешь завтрашний выход на конкурсе бальных платьев?