И правда, как я могла забыть? Утренняя история с волками совсем вышибла из меня память. А ведь если не поторопиться к сроку, то можно навлечь на свою голову неприятности: сборщики податей бывают очень строгими. Повеления господ следует исполнять неукоснительно: весь народ, от мала до велика, с утра назначенного дня должен собраться на площади. Только совсем немощным и хворым дозволялось остаться дома, но тиуны, состоящие при данниках, обязательно проходили по всем избам и выискивали тех, кто мог укрыться от уплаты подушного.

Я едва поспевала за широким, размашистым шагом Энги. Несмотря на оставшуюся после ранения хромоту, он уверенно рассекал снег длинными сильными ногами, мне же приходилось скакать на манер зайца, чтобы попасть в его следы. Подол платья, намокший еще во время прогулки на рассвете, на крепком морозце встал колом и потяжелел от налипшего на нем снега. Но эти трудности казались пустяковыми по сравнению с гневом и обидой, которые я чувствовала в Энги. Он все еще сердился на меня — то ли из-за сегодняшнего случая с волком, то ли из-за моего мнимого отказа вчера вечером. Так или иначе, молчанием я лишь делала хуже.

— Энги… мне надо поговорить с тобой, — совсем запыхавшись, вымолвила я.

— Вернемся — поговоришь, — грубовато отрезал он, не соизволив даже обернуться. — Смотри монеты не растеряй.

Пришлось прикусить губу и оставить объяснение на потом, хотя после недобрых утренних слов про ведьм и оборотней в душу закрался страх: а вдруг он уже расхотел на мне жениться?

Добрались почти вовремя: весь деревенский народ послушно толпился на площади, неподалеку от накрытого багряным сукном длинного стола. Больше людей было по правую сторону от стола, меньше — по левую: это те, кто уже успел уплатить свои серебреники. Стол возвышался на деревянном настиле, заботливо уложенным слугами из Старого Замка, чтобы защитить от холода ноги господ. Но в этот раз я заметила нечто необычное: за столом, помимо данника, сидевшего с суровым лицом над тяжелой распахнутой книгой, и молодого писаря, восседал сам молодой лорд Милдред. Под ним был тяжелый стул с высокой спинкой и подлокотниками, сплошь устланный медвежьими шкурами. Такая же шкура покрывала колени лорда, спускаясь до пят. И то верно: к чему господам страдать от холода?

Но за каким бесом его сюда принесло?

Я невольно поискала глазами бедняжку Келду — вон она, стоит за спиной у отца и нервно кусает губы. Морозец лизнул ее щеки румянцем, который лишь оттенил непривычную бледность лица. Глубокие темные глаза выглядели такими несчастными, что мне отчаянно захотелось подойти к ней и крепко обнять, спрятав от лихих взглядов обидчика. Но едва я сделала бездумный шаг, мне на плечо легла чья-то рука.

— Здорова будь, Илва, — тихо шепнул Ирах, склонившись к моему уху. — Я уж боялся, что ты забыла. Хотел посылать за тобой.

— Мое имя уже называли? — внезапно ужаснулась я.

— Нет, ты успела.

— А зачем здесь Милдред? — понизив голос до едва различимого шепота, спросила я.

— Создатель его пойми! Люди болтают, старый Хенрик одной ногой уже стоит на небесах, даже в себя не приходит. А молодой лорд все больше интересуется владениями. Говорят, всюду объезжает деревни сам, строго следит за послушанием подданных и любит самолично наблюдать за наказаниями провинившихся. Еще и палача своего привез, а уж как тот людей тиранит!

Я поежилась, думая о той последней плети, что грозила мне еще вчера и от которой меня снова спас Энги. Украдкой запустила руку в кошель под тулупом и пальцами пересчитала серебреники — вдруг какой по пути выкатился? Пересчитав, облегченно выдохнула: все двенадцать на месте. Значит, сегодня плеть палача не коснется моих плеч.

Тем временем глашатай подозвал к столу семью мельника. Суровый данник зачитал список имен, который числился в пухлой книге, и внимательно оглядел каждого члена семьи. От моего взгляда не укрылось то, как посмотрел на Келду Милдред — с неприкрытым высокомерием и легкой насмешливой улыбкой на тонких красивых губах. Девушка, напротив, всячески старалась не встречаться взглядом с правителем, рассматривая подол потухшими глазами, уголок ее рта то и дело подрагивал.

— Случались ли в вашей семье перемены? — скучным голосом вопрошал меж тем данник, пересчитав собранные монеты и со звоном отправив их в объемистый кованый ларец. — Утраты, женитьба, пополнение?

— Нет, господин, — угодливо склонился Огнед, — как было в минувшем году, так и осталось.

— Однако у вас поспела красавица внучка, — хитро сощурился Милдред, по-прежнему оглядывая Келду. — Может статься, в будущем году подарит семейству приплод.

Келда побледнела еще сильнее, ее дрожащие пальцы теребили край богато украшенной вышитыми узорами овчины. Но простодушная Марта, не ведавшая об истинной причине слов правителя, даже возрадовалась, что молодой лорд проявил интерес к дочери.

— Если на то будет воля Создателя и он пошлет Келде хорошего жениха, тогда может статься, милостивый господин.

Мне было искренне жаль бедняжку Келду — девица совсем сошла с лица. До сих пор ли она любила Милдреда, или просто боялась? Но раздраженный данник уже нетерпеливо махнул рукой, отсылая семейство на другую сторону площади. Никому не велено было расходиться по домам, покуда не управятся с уплатой все до единого. Наказаниям тоже полагалось вершиться прилюдно.

Наблюдая за однообразным действом, я уже начинала подмерзать и принялась легонько пританцовывать, чтобы размять остывшие ступни. Украдкой поискала взглядом Энги — что, если воспользоваться случаем и взять его за руку? Что, если пожаловаться на холод и прильнуть к нему, чтобы обнял и оттаял душой? Но Энги, казалось, вовсе мною не интересовался — держался чуть поодаль от всех и с затаенным гневом поглядывал в сторону Милдреда. Я печально вздохнула и обняла сама себя, сунув ладони в изношенных рукавицах под мышки.