— Это мне решать, что кому положено, — отрезал Милдред и обратился к писарю: — Впиши его. Когда, говоришь, умерла твоя мать?

— Не я, люди говорят. Уж год миновал, — неохотно ответил Энги.

— А ты когда в мои земли заявился?

— Почти три седмицы назад.

— А значит, без малого луна уж сменилась. Плати серебреник.

Энги насупился.

— Это не по закону.

— Отчего же не по закону? — усмехнулся Милдред, откинувшись в кресле и потирая холеные руки. — Почти целую луну на моих землях прохлаждаешься. Еще и служанку себе взял. Тебе известно, что за слуг хозяину тоже платить надобно?

— Она не служанка, — с глухой яростью в голосе возразил Энги.

— А кто же, если не служанка? Сам же сказал: в твоем доме живет, хозяйство ведет.

— Невеста она мне, — чуть тише ответил он, даже не повернувшись в мою сторону.

Толпа охнула, и все взгляды теперь пчелиными жалами вонзились в меня. Я почувствовала, как зарумянились и без того покрасневшие на морозе щеки. Внезапно проникшее в душу тепло боролось со стужей: я по-прежнему боялась за Энги, а все же и радость от его слов было не спрятать. Он не отступился от меня, да еще и прилюдно невестой назвал!

Милдред недовольно поджал губы.

— Невеста, значит. Хорошо устроился. Но это мы еще посмотрим. Плати монету и проваливай.

— Не буду платить, — возмущенно повел плечом Энги, — еще не обязан.

— Дерзить вздумал? — усмехнулся Милдред. — Не будешь платить — получишь плеть.

— Не по закону это! — гневно выкрикнул Энги. — Еще не сменилась полная луна!

Данник с писарем стыдливо прятали глаза в книгу, но палач и его помощники уже подступили к приговоренному, повинуясь кивку господина. Энги зло скрежетнул зубами и отмахнулся от цепких рук:

— Не троньте. Бежать не буду, пекло с вами. От одной плети не развалюсь.

Я с надеждой взглянула на Ираха, который все еще стоял в толпе напротив, но вступаться за каждого несправедливо обиженного ему не хватило духу. Что делать? Перечить правителю я тоже не смела: кто меня послушает? Лишь бы не навлечь еще больший гнев на несчастную голову Энги…

— В колодки заковывать будем, или разок стерпишь? — участливо осведомился палач.

Энги одарил его мрачным взглядом и принялся расстегивать подлатник. Я стиснула зубы и отвернулась. Одна плеть — невелика беда, я и сама могла ее схлопотать. Но обида Энги передалась и мне: несправедливо это. Милдреду просто хотелось показать свою власть и превосходство над простым людом, вот и отыгрался зазря на невинном человеке.

Тишину, повисшую на площади, разрезал хлесткий визг плети, и все закончилось. Когда я осмелилась вновь посмотреть в сторону позорного столба, Энги уже молча натягивал рубаху. Заботливо вышитую моими руками.

Одевшись, он встал рядом со мной, и теперь уже я взяла его за руку, безуспешно стараясь поймать его взгляд. Он смотрел в никуда, кипя от внутренней ярости. Вот такой он, горячая голова, что поделать. След от удара наверняка саднит на коже, но он не подает и виду, гордо расправил плечи и застыл камнем. Ну ничего, когда все закончится, смажу его ссадину, крепко обниму и утешу ласковыми словами. Нам еще о предстоящей женитьбе объясняться…

Я продолжала мерзнуть, в поисках тепла прижимаясь к боку новоиспеченного жениха, а деревенские люди все подходили к столу, отвечали на одни и те же вопросы, звенели монетами. По плечам иных еще довелось прогуляться плети, но в каменоломни в этот год не забрали никого. Позаботился ли об этом Ирах? Я невольно скосила глаза на трактирщика: теперь он вместе с семейством переместился на нашу половину. На другой стороне почти не осталось людей.

А к столу, меж тем, павой скользнула непривычно тихая Мира.

— Так и записано? — расхохотался вдруг Милдред. — Шлюха?

— Так и записано, — подтвердил данник, переводя взгляд с книги на мою подругу.

— А что о шлюхах в законе сказано? Велено ли им платить больше за срам? — полюбопытствовал Милдред.

— Ничего не сказано, милорд, — нахмурившись, ответил данник.

— И кто эти законы писал, — лорд картинно всплеснул руками, затянутыми в дорогие перчатки. — Я бы этим срамницам вдовесок к подушному еще плетей выписывал.

Мира в ужасе таращила глаза на господина, приоткрыв хорошенький ротик.

— Что, не хочешь плетей? — насмешливо ухмыльнулся Милдред. — А как чужих мужей совращать, так ни в каком месте у тебя не свербит?

— Но… господин… — осмелилась тихо возразить испуганная девушка. — Я никого к себе в постель не тащу! Они сами приходят!

— Ну, что, бабоньки? — хитро прищурившись, оглядел вновь притихшую толпу Милдред. — Кто хочет за благоверных отыграться? За каждого по плети этой шлюхе, а? Все по вашему слову.

Меня затрясло, и я крепче схватилась за руку Энги обеими ладонями. Ведь нельзя так! В чем виновата несчастная Мира? Как положено, она отдала свои причитающиеся к уплате монеты. За что же изверг решил над ней поизмываться?