Вдруг проскочила мысль.

Ахея относится к Союзной трассе «Путь». А там, в отделе профилактики правонарушений, у него друг по академии служит начальником, и у него есть динамическая база всех, кто передвигается по «Пути». То есть можно попытаться выследить его пути и связи. Отличная идея! Так что же он тогда сидит?

Корнилов вскочил со стула, и стал собирать в сумку бумаги со стола.

**

…в общем, у нас не то чтобы сложные отношения с Ийкой, но типа того, — крутя штурвал, продолжал Нипель. — Просто у меня, знаешь, бывают интрижки. Она обижается, конечно. Может быть, и мстит как-нибудь, но я не думаю, что… Короче, из-за этого мы ругаемся или игнорим иногда друг друга по две-три недели, когда далеко зайдем. Я, конечно, виноват, но что я могу поделать? Природа такая. Мужчины же это, патриархальны, а женщины моногамны, вот так и получается. Кстати, когда мы миримся — то это всегда самый бурный секс в мире, я тебе говорю! Но в итоге ничего не меняется — хотели начать сначала, а получилось начало конца.

Нипель загрустил. А Саня произнёс.

— Да, тяжело тебе, понимаю, дружище, хоть я бы так не смог. Не то что делить любимую с другим человеком, но даже и думать о такой возможности. Это как… приведу пример: вот есть у тебя зубная щетка, к примеру, да? И ты даешь чистить ей зубы другому, совершенно незнакомому тебе человеку, к которому априори относишься плохо. Представил? Неприятно? Вот и я про это. Пусть, кто хочет, смотрит на мою щетку, но чищу ей только я. И, если кто-то другой ей воспользуется, то я не буду даже заморачиваться, а просто куплю себе новую. Так же я отношусь и к отношениям. Вот как! — выдал поучительный монолог Александр.

— Загнул кучеряво ты! Вроде не поспоришь, — закивал головой Нипель. — Но я другого мнения, у меня к этому иное отношение, и всё тут! Потому что ты сейчас о щётках, а я о людях — а твоя женщина, это не твоя щётка, заметь! Я думаю, что все мы немножко звери, и эти инстинкты не скрыть. Вот такая у меня точка зрения, и она моя — такая, как есть, согласен?

— Это, конечно! — покивал Саша. — Тут я с тобой полностью согласен — о вкусах не спорят. Только я не хотел женщину щёткой называть, я имел в виду сходство ощущений. А ты давно, кстати, с Ией знаком?

— Давно, — махнул — Нипель. Я тогда пришёл как-то по делам Иваныча к её отцу. И мы с ней чё-то разболтались, друг другу понравились — она же красотка, я тоже ничего. Дело молодое. И затусили. А когда я узнал, что у неё подружка — это Алиска, дочь Аттала, то я вообще, чуть в осадок не выпал. И всё. С тех пор мы с ней. Сначала хоть и бедно жили, но очень хорошо, прямо не разлей вода. Всегда вместе.

Потом папа у неё в Союз внезапно уехал, и начались предъявы* (претензии). Она же дочь богатого человека, компаньона Аттала — дяди Жоры Курочкина. Привыкла, что много денег, а когда папы не стало, и денег он не оставил, то тут мы и сели. Она ко мне, а я чё? Я привык с одной кобылкой, да потом с другой, без привязанностей, короче. Пацан в бригаде, вечно полуголодный, ну, чтобы стремление было в денежном смысле, а тут такая катавасия. Я к Атталу — мол, так и так, дайте дело. Он говорит, есть дело… Но там, короче, тебе не интересно будет. И вот, я начал тему одну. Сам на неё подсел, и Ийку дуру подсадил. Причем слезть невозможно — тут и бабки, и кайф. Так и живём.

Нипель замолчал и нервно повел головой, крепко держа руль. Челюсть его ходила, язык все время облизывал губы, поэтому выдержал в молчании он очень недолго.

— В этом году распадётся наша компашка, я уверен. — Он глубоко вздохнул, крепко сжав в руках руль. — Слишком сильно все изменилось. Ийка меня не любит, выгнала вон, Антоху вообще убило, Марго одна осталась, у Элис, считай, тоже полный раздрай в отношениях. Не везет девке, хотя и он вечно на неё жалуется — она же тоже не подарок!

— А ты что, знаешь её молодого человека?

— Конечно! Мы вместе сколько лет двигались — с самого детства, считай! Это сейчас реже. Я их с детства знаю, они с Алиской тоже с зелёных соплей знакомы, лет с пятнадцати встречаются, если не раньше. Мы всегда думали, что они с Коляном поженятся, он даже кольцо ей дарил, представляешь? А оно вон как вышло…

— А с каким Коляном? — уточнил Александр.

Нипель чертыхнулся, наехав на камень, и бросил в ответ:

— Как с каким? С нашим. С Колькой Кащеем.

*

Весь оставшийся путь прошёл в болтовне, изобильно хлещущей из Нипеля. Она не проникала в голову Алекса, расступаясь, словно солнечный ветер от магнитного поля Земли. Он сидел оглушённый, чувствуя, как в груди что-то перегорело, превратившись в выжженную пустыню, дымящуюся, но ещё покрываемую всполохами пламени чувств. Мысли его текли, как кровавая лава по буйной зелени цветущего сада, а одна из них воспламенила то громадное древо, что он взрастил из своих фантазий — оказывается, Кащей — молодой человек Алисы.

Это была какая-то катастрофа, не иначе. И ведь почти за месяц пребывания в доме никто об этом так и не сообщил — ни Алиса, ни кто-либо другой. С другой стороны, а что, кто-то был обязан это сделать? Он кого-то просил? Спрашивал? А о чем спрашивать? И кого? Почему бы об этом у себя не спросить, а? Вот сейчас куда он едет? От чего он бежит?

Алиса к нему непонятно как относится. Как к другу? Нет! Скорей, как к знакомому, с которым не очень-то и хочется видеться, как к человеку, несколько раз мелькнувшему в её памяти — как-то так, наверное. Да ещё, оказывается, тот самый неприятный Кащей — её молодой человек! Охренеть, бред какой-то! И этот парень явно его ненавидит и, скорей всего, хочет отдубасить до полусмерти, как минимум, вон уже и банду собрал новую. Ежу понятно, что добром это не закончится. Единственный, кто на его стороне — это Аттал… Но он, впрочем, как-то не очень дружелюбно отреагировал на предложение Ильсида. Скорей всего, потому, что, непонятно по какой причине, доктор Саша вдруг становится как бы равным ему, хозяину Ахеи — причём незаслуженно. Он же не заслужил! С какого перепугу, собственно? Да ещё и покойные Вуйчики в биографии. Поэтому, вроде бы, причин ставить его хозяином Ганзы — нет.