Так, давайте подумаем оптимистично. Кто соперники понятно, но кто — союзники? Наверное, Луиза. Она немного странная, но, как человек, очень… — Алекс задумался. — Очень приятная, и как женщина, и как собеседник с острым умом, а её красота лишь подчеркивала эти преимущества. К ней тянуло, а вот к Берету отчего-то нет, хотя, подумав о нем, Саша ощутил прилив того простого приятного чувства, которое часто называется дружба, но такая дружба — на расстоянии. Наверное, им вместе будет иногда комфортно выпить и поговорить, но не так, чтобы постоянно. И ещё Алекс знал, вернее, сильно надеялся, что это единственный человек, который не предаст. Он вспомнил его слова: «Доктор ты далеко пойдёшь». Хотя… эта фраза не произвела на него того чувства, что вызывали несколько слов, сказанные Бо.

А ещё Бо. Это она вышла с ним за дверь и тоже сказала что-то важное:

«Всё же, Саша, я в вас верю!».

Надо же, эта девушка, Бо — в него верит!

Так почему бы тогда и ему не поверить в себя, а?

*

Понимая, что скоро он будет снова у Аттала, Александр запаниковал, вдруг понимая, что назад пути нет. Все мосты сожжены, а опоры разрушены. В животе забурчало, то ли от страха, то ли от голода, ведь левое полушарие его мозга потратило немалое количество энергии на составление прогнозов. А раз обработка этой информации занимала у Александра всю оперативную память, то он думал именно об этом, ничего сложного — причинно-следственная связь. И по всем признакам выходило, что дело его — швах. Однако мыслить об этом контрпродуктивно, поэтому, чтобы переменить негативный настрой, он начал использовать технику изменения направления мыслей. У всех были свои способы — Александр, например, принялся размышлять о вопросе, который он обдумывал уже несколько лет. Это его успокаивало. Он понимал, что на самом деле мы живём в хаосе событий — просто броуновское движение на всех уровнях, от красных гигантов до ароматов кварков. Нас окружает восхитительная энтропия, когда в полном беспорядке рушатся миры и люди, создавая своей гибелью почву для новых и новых людей и миров. Мы живём в хаосе, где есть время, как для случайности, так и для выбора, тесно связанных друг с другом, как две частицы квантовой запутанности — куда один, туда и другой — так коннект работает, кстати. И лишь одна только вещь связывает этот хаос в единую цельную историю.

Вернее, лишь одно — левое полушарие. Именно оно плетёт нить нашей жизни, пытаясь упорядочить всё на свете: совместить правду и вымысел, реальные и придуманные воспоминания, чувства и эмоции, факты и догадки. Потому что это удобно. В бытовом смысле неудобно одно — у каждого левое полушарие своё, индивидуальное, поэтому истории даже об одних и тех же событиях у разных людей различаются. Удобно другое — данные в памяти постоянно обновляются.

Что он знал об Аттале? Убийца, какой-то страшный мафиози, закапывающий людей в землю. Так все говорили! А что оказалось? Милый собеседник, хороший человек. Да — резкий. Но не нужно забывать, что и жизнь у него непростая, потому что он хозяин Ахеи. А ему, Алексу, гамота его за ногу, предложили стать хозяином Ганзы. И, судя по тому, что они подъезжают к воротам дома Аттала — он решился дать на это добро, — Александр сглотнул от волнения.

Стараясь побороть вновь нахлестнувший на него страх, Саня глубоко задышал, успокаивая давление и нервы. Сосредоточившись на себе, он даже не заметил, как они подъехали к гаражу на заднем дворе. Алекс подождал, пока Нипель откроет ворота и въедет внутрь, оглядывая эту знакомую местность, уже не казавшуюся такой уютной и домашней, как несколько дней назад.

Товарищи направились к офису на заднем дворе дома, но в это время с переднего крыльца навстречу вышел сам Аттал, вытирая салфеткой губы и недовольно хмуря взгляд. Следом за ним с саркастической усмешкой, а-ля «я же говорила», появилась Луиза. Откуда-то из-за флигеля показался Валера Берет. Датчики у них тут, что ли? Судя по настроению хозяина, он явно не был доволен появлению Александра. Расспросив, что да как, Аттал безрадостным голосом пожелал Сану удачи и пригласил его разделить с ним завтрак, а на Нипеля зыркнул так, что тот сразу почуял неладное. И не зря.

*

Через несколько часов они вчетвером ехали в почти пустом первом классе, на втором этаже огромного пульмана, несущего их из Ахеи в Аквилею. И всю дорогу Аттал распекал Нипеля:

— Юра! Ты потерялся! Куда ты движешься, щегол? Как с закрытыми глазами идёшь, проснись уже давай! Я тебя к себе… э-э-э… это самое, в водилы взял, чтобы ты хоть немного в чувство пришёл, а ты опять на кумарах* (употребил наркотик). Косячишь через раз* (часто совершаешь ошибки). Я тебе говорю как твой босс — ты, Юра Нипель — косячишь!

— Да чё я через раз косячу-то, Иваныч?! — начал было молодой человек, но Аттал прервал его.

— Ты билет на чьё имя взял? — он прищурил глаза.

— На чьё?

— Послушай, это я тебя спрашиваю, на чьё?

— На своё…

— А я тебе что насчёт этого говорил?

— Что?

— Это я тебя спрашиваю, что?

— Что не нужно на своё. Да ладно, Иваныч, чё тут, до соседнего полиса сгонять…

— Чё тут? — переспросил его Аттал, краснеющий со злобы. — Ты хоть представляешь, куда мы едем, фуфел ты тряпочный?

— На Совет.

— Точно, на Совет. И о чём мы там будем говорить?

— Не знаю.

— А ты подумай, подумай.

— Да не знаю я, Иваныч.

— А я знаю! Мы будем говорить там о том, в первую очередь, как мои парни расхреначили всю… э-э-э… эту, как её, всю верхушку Ганзы. За это ответ-то мне держать, не тебе!

— Чё-то забыл я…

— Я тебе и говорю, косячишь! Ты инфантилен, ленив и не думаешь о последствиях, а это приведёт к тому, что ты вскоре всех нас под этот самый, под монастырь подведёшь. Если какая-то заварушка начнётся, то тебя вычислят, и к… э-э-э… этой, как она, в рот её наоборот? Бронзовая ты струя, как её зовут? К гадалке! И к гадалке не ходи! А ответ снова мне держать!

Он перевёл глаза с Нипеля на Доктора.

— По вашей, кстати, вине, молодой человек!

Саша только сделал виноватое лицо и развёл руками.

— Вот-вот, только руками и можете разводить, — пробурчал Аттал. — Сначала Кольку отделал, а потом ещё и Симона замочил. Спасибо тебе на карман!

— Ну а что мне надо было?! Ждать, пока Симон меня убьёт? Или Кольку вашего терпеть?

— Какого Кольку? — уточнил Мирон, наморщив переносицу.

— Какого, какого! — передразнил его Аттал. — У нас их миллион, что ли? Нашего! Всю морду ему разбил всмятку, как раз перед вашим отъездом. Ты-то не видел его.