— Безусловно, молодой человек, безусловно! Если Ильсид говорит, то по делу.

— Ну, тогда он посоветовал… правда, я не знаю, можно ли мне об этом?

— Сан, я тебе сейчас первый помощник! Что Ильсид насоветовал?

— Не знаю, нужно ли это вам рассказывать, Аттал Иванович?

— Что рассказывать, Сан? Заканчивай… э-э-э… мысль.

— Как вам сказать… — как бы не решался Александр.

— Давай уже, не тяни, — поморщился авторитет.

— В общем, тогда в «Тумане» был кое-кто.

— И кто же? — нахмурился Аттал.

— Я думаю, что Кащей.

— Кто? Кащей?

— Ну, вернее, мне так кажется…

— Не понял, что ты темнишь? Говори яснее…

— Мы, когда ко входу в «Туман» подходили, там стояла скамейка, а на ней фляжка…

— И чё?

— Это фляжка Тяпы.

— Так. И чё?

— А Тяпа никогда не ходит без Кащея, все так говорят.

— Так.

— Вот.

— Что вот?

— Ну, вот.

— Что вот-то, Сан?

— Говорю же, Кащей там был. Наверное.

— Это ты как определил? По… э-э-э… фляжке, похожей на Тяпину?

— Ну да.

— Ох, Сан, Сан! — зацокал Аттал. — Не делай ты скоропалительных выводов. Вот с чего ты взял, что это фляжка Тяпы? Она может быть чья угодно.

— Не, у Тяпы ручной работы, с двумя дымящимися стволами. Крутая такая! Красная.

— Слушай. Да, точно, — медленно покивал головой Аттал, внезапно вспоминая. — С этими, как ты сказал… э-э-э… со стволами. Была у него такая, я видел.

— Вот.

— Опять вот! И что ты доказал? Тяпа мог там её забыть раньше? Мог. Да ведь и Кащей с Тяпой могут ходить отдельно?

— Могут.

— Тогда с чего Кащею быть там, где находится Тяпина фляжка?

— Да не знаю я! Показалось мне, что он вроде там был. А может, и не было, придумалось все. Я поэтому вам ничего раньше и не говорил. В общем, вы правы Аттал Иванович, не слушайте меня, — махнул рукой Доктор. — Не слушайте!

— Ладно. Ладно. Не буду. Ильсид больше ничего не просил рассказать?

— Нет, вроде больше ничего, — отрицательно ответил Сан и замолчал.

— Ладно, тогда я тебе кое-что скажу от себя лично. — Аттал поскрёб подбородок. — А скажу я тебе вот что — не доверяй в Ганзе никому.

— А почему? — перебил его Саша.

— По кочану. Можешь доверять — твоё право, — равнодушно ответил Аттал Иванович. — Пойми, с этого дня тебя никто защищать не будет. Никто не будет помогать, ни советом, никак. Ни я, ни Ильсид, ни, упаси-мя-бох, Орлан с Плаци. Но! — он решил проявить немного благородства. — К ребятам моим можешь обращаться с предложениями, если сочтут нужным — впрягутся* (помогут), я мешать не буду. У нас с этим просто — внутри всё строится на взаимовыручке. А ты, видишь ли, среди нас уже свой. Понял? — с ударением на последний слог уточнил Аттал.

— Понял! — с тем же ударением ответил Александр.

— Ну, что ж, если понял, пойдём в мобиль, поехали к Алисе.

Алекс просиял.

**

Алекс пригорюнился.

Он дорого бы дал, чтобы пойти наверх вместе с Атталом. Туда, где жилая она — самая прекрасная на свете девушка с восхитительным именем Алиса. Но хозяин отрицательно покачал головой — ему нужно было пообщаться с ней один на один, увы. И Доктор с парнями остались ждать внизу, возле подъезда. Нипель чесал нос, Мирон зевал, Алекс надеялся на чудо.

Тем временем Аттал развалился в кресле, наблюдая, как его красавица-дочь готовит бутерброды. Он восхищался ей: её красотой, грацией и особым остроумием, которое иногда вызывало у него приступы оглушительного хохота. Аттал Иванович любил её той любовью, вернее, той тональностью любви, которая бывает у хорошего отца к дочери, которой он гордится. Конечно, она его иногда подводила, что говорить, но сейчас вроде молодец, снова взялась поступать в престижный ликей, дома сидит — учит. Однажды, возможно, она станет хорошей женой хорошего мужа. Вон какая красавица выросла!

Он не знал, что Алиса вчера купила зелёный билет на экзаменах, то есть уже практически поступила и по этому случаю вчера выпила в одну каску* (в одиночку) две бутылки вина и донюхала остатки «снега», поэтому с утра её немного штормило, на душе скребли кошки, да и голова не очень хорошо соображала. Впрочем, чтобы избежать подозрений, на всякий случай Алиса прилежно зевала, пытаясь показать, что не выспалась из-за учёбы.

— Как в целом-то поживаешь, доча?

— Нормально, пап.

— Как успехи в учёбе?