Но Виталик возразил словам Славика:

— В этот раз загадывать вопрос не нужно. И под фигурой ничего не появилось.

И Вика, опустив дальнейшие обсуждения, крикнула:

— Что мы делаем не так? Почему игрок не может двигаться дальше?

И вдруг Манекен, успевший уже порядком состариться, захлопал глазами и заговорил:

— Прошлые грехи — якоря. Они цепляются за дно и не дают плыть в нужном направлении.

— И что? Что дальше? Что мне с ними делать? — закричала Ленка.

— Для белой фигуры игра окончена.

— Нет! — в истерике закричала Ленка, — Нет! Нет! Я не могу… Я не хочу оставаться здесь! Прошу! Пусти мня дальше. Пусть я этот ход пропущу. Но дай доиграть.

Только хозяин игры снова превратился в бездвижную куклу, которая по-прежнему, с течением времени, старела.

— Но это же не честно! — зарыдала Ленка.

Наконец, Вика спросила её осторожненько:

— О каких грехах он говорит?

— Может быть игра ждёт, чтобы ты во всём призналась? — предположил Славик, — И тогда она даст тебе идти дальше.

Савельева опустила голову. Она молчала. Обнародовать свои ухищрения она, поначалу, не собиралась. Но на кону стояла жизнь. Вернее, возвращение в прежнюю реальность. Она упрямилась. Внутри её шла жестокая борьба с самой собою. Но в итоге, жажда жизни взяла верх над поддержанием образа, скрытностью и пафосом. И вдруг, Ленка громко засмеялась. Её истерический смех прокатился по всему игровому полю.

— Она что? Сошла с ума? — тихонько спросил Славик у Ильи.

— Не знаю.

— Ну что же, — оскалилась Ленка, — Хотите знать о моих якорях? Если это поможет мне вырваться из этой преисподней, извольте! Что касается третьего хода, то… Да! Я подсмотрела карту Вики. Там было яркое красное пятно — платье, как я потом узнала. Так вот, именно благодаря ему я и отгадала карту ведущего.

— Я же говорил, — невозмутимо пробормотал Славик. Но его услышал только Илья.

— Ну что? Теперь я могу двигаться дальше? — И она снова крикнула, — Вперёд на двадцать четвёртый квадрат!

Но кошка по-прежнему топталась на двадцать первой клетке.

— Чего ты от меня ещё хочешь? — крикнула она. Слёзы проступили из глаз. Ленка закрыла лицо ладонями и заплакала.

— Леночек, — чувство глубокого сочувствия и переживания за подругу, душили Вику. Она продолжила, — Вспомни! Может быть ещё, что-то было? Помоги себе! Ты должна вернуться. Тебя там ждёт…

— Кто?! — закричала она. Истерика набирала обороты. — Никто меня не ждёт! Никому я там не нужна, кроме самой себя.

— А как же твой олигарх? — осторожно спросил Виталик.

— Олигарх? — она посмотрела на Гиляка и наигранно улыбнулась. — А нет никакого олигарха! Нет и не было! Понял?!

И снова опустила голову.

— Придумала я его, — продолжила Савельева, опустив глаза. — Хотела казаться крутой, независимой. Но здесь, — она подняла голову и, сквозь слёзы, рассмеялась, — Это теперь не нужно. Ассоциалия всё упростила. И нас тоже.

Виталий слушал её и не верил самому себе. Сейчас, в эту самую минуту перед ним была не кокетка и сердцеедка Ленка Савельева, а обычная, простая девушка, забившаяся в самый угол безысходности. И не выбраться ей отсюда. «Для белой фигуры игра окончена».

— Я знаю, что нужно сделать, — вдруг сказал Гиляк. В полнейшем изумлении посмотрели на Виталия ребята, включая саму Ленку. — Следующий ход мой. Когда я перешагну на двадцать первый квадрат, мы с тобой поменяемся фигурами.

— Это как? — не понимала она.

— Да очень просто! Ты перепрыгнешь на мою фигуру, а я на твою. Другими словами, поменяемся.

— Это очень плохая идея, — заметил Илья, — Очень.

— Согласна, — поддержала его Вика, — Это против правил.

— Да-а? А я вот, что-то, не слышал, чтобы Манекен говорил о том, что фигурами меняться нельзя.

— Да, но… Сам посуди, — не унималась Вика, — Это же чистейшей воды жульничество!

— Если это жульничество спасёт Ленку, то пускай. Илья прав, девчата должны вернуться. — Виталий замолчал.

А Савельева, смахнув слёзы с лица, сказала:

— Не уже ли ты ради меня готов…

— Готов. — Было хорошо видно, что это решение давалось Виталию нелегко. И он не стал медлить, чтобы не передумать, в случае чего. — Вперёд…

— Виталик! — остановил его Илья, — Ты хорошо подумал? Это ведь не так просто, как кажется. Хоть и на одном квадрате, а всё равно фигуры находятся на расстоянии. Вы можете не допрыгнуть, не удержаться. Здесь нужны ловкость и сноровка. И потом, — он сделал паузу, чтобы подчеркнуть всю остроту данного вопроса, — Ты же останешься здесь навсегда.