— Почему?

— Оказывается, его тоже поливать надо. Не-е-эт! Не её это, цветоводство, не её.

На следующей площадке, в песочнице, играли… карты. Наряженные в платьишка, рубашонки и штанишки, они суетились и сновали из стороны в сторону, на тоненьких спичечных ножнах и с такими же тонюсенькими ручонками. И ни до кого им не было дела. Они игрались в песочнице, не обращая внимания на людей.

— Это всё, конечно, очень мило. А как мы рассмотрим, что именно на них изображено? — спросил Виталик.

— Не знаю, — покачала головой Вика, — Но что-то придумать надо.

— Да чего тут думать. Это же, как будто бы, дети! Верно? — Все посмотрели на Илью, не понимая, к чему он клонит. — Так давайте сыграем с ними во что-то, что заставит их снять, хотя бы, по одной одежонке.

— Играть с картами на раздевание! Это что-то новенькое, — засмеялся Виталик. — Такого в моей жизни ещё не было.

— А ты только девчатам привык глазки строить, чтобы они тебе поддавались и проигрывали? — в очередной раз подколола его Ленка.

— Ну в общем-то да. С картами, думаю, посложнее будет.

— А что, если сказать им, что они запачкались в песочнице и всем нужно переодеться. Сколько их здесь? Штук двадцать, не больше?

— Это хорошо, если окажется, что они послушные, — возразил Илья Ленке, — А если нет?

— Карты? Послушные? Ты-то хоть себя слышишь?

— Придумала! — воскликнула Вика. — Посмотрите вокруг! Это же детский сад! А что делают дети в детском саду?

— Что? — переспросил Виталик.

— Да спят они там!

— А-а-а! Ну тогда, — он вышел вперёд и громко скомандовал, — Так, кортышня! Заканчиваем в песочнице возиться и быстро на боковую! Время обеденного сна.

Словно по команде воспитателя, побросали они ведёрочки, лопатки и прочий незамысловатый инвентарь для песочницы. Взявшись за руки, парами, шагали карты-малыши в одноэтажное здание, что стояло возле песочницы и павильона.

— Это ж надо иметь настолько больную фантазию, чтобы до такого додуматься! — возмущалась Ленка. — Шизофреник этот Манекен, не иначе. И самое обидное, что мы в его руках.

— Пока в его руках, — поправил её Илья.

А между тем, по команде воспитателя, в роли которого выступил Виталик, маленькие карты стали снимать с себя свою одежду и укладываться на кроватки.

— Ты как знала, — подойдя к Вике поближе, сказал Илья.

— Это моя ассоциация с детским садом помогла. Я больше всего на свете не любила спать в саду. А нас всех всё равно заставляли. Ну что ж, пора за дело!

И Вика, вместе с ребятами стала прохаживаться между рядами кроваток. Некоторые карты натягивали на себя одеяльца.

— С ума сойти можно! — удивлялась Ленка, — Они как живые, настоящие. Ведут себя, будто и правда дети.

На самой первой карте Вика увидел маленькую девочку. Она весело игралась со щенком. Но вдруг пришли какие-то люди и забрали маленького пушистика с собой. Горю девчушки не было предела. Она рыдала так громко и безутешно, что её настроение даже немного передалось игрокам. Подняв глаза к небу, она увидела, проплывающее мимо, облако. Его силуэт был похож на щенка, который весело вилял своим куцым хвостиком.

— Пойдёмте дальше, — сказала Ленка, — А то сил нет смотреть на слёзы этой крошки. Тем более, что я тоже очень люблю собак.

— Подожди, — бросил в её сторону Илья. Он стоял рядом с Викой и осторожно спросил её, — У тебя тоже такой случай был в детстве?

Она утвердительно кивнула, а потом сказал:

— Всё так и было. Мы с моей старшей сестрой подобрали щенка возле дома. Принесли домой. Отмыли его, накормили и слёзно упросили родителей, чтобы позволили нам оставить Дружка у себя. Но совсем скоро отыскались его хозяева. И щенка пришлось вернуть.

Она сделал шаг вперёд. На следующей карте, в открытом кузове большой грузовой машины ехали две девочки. Одна из них была постарше, и выглядела на 15 лет. Второй же было не больше десяти. Весь кузов вокруг них был заставлен мебелью, книгами и бытовой техникой. И ещё множеством деревянных и картонных ящиков. Крышка одного из них приоткрылась и можно было, безо всяких помех разглядеть, что происходило внутри того ящика. А в нём мягкий плюшевый мишка и кукла, в опрятном голубом платьице с оборкой, пили чай из крошечной детской посуды.