Разговор предстоял тяжёлый. Можно рассориться сразу, или через несколько часов бесплодных споров.

Звонок малтфона отсрочил разборки.

Тюрина сообщила, что Можайский искал Козака, и спрашивал, не отправил ли его куда-нибудь Ерохин.

– …Да…Отправил, – растерянно пробормотал Сергей, – Передай, что я сейчас приеду и сам ему объясню.

Пробила холодная испарина. Ну и денёк.

В дверях они с Элькой мило распрощались, что только усилило горечь.

Он не знал, что вопрос для неё решён. Здесь сплавилось все: нереализованные амбиции, несбывшиеся мечты о работе следователя, внутренняя потребность борьбы за общемировые ценности, проявляемая во взносах в детские фонды и активном участии в проектах по защите животных. Но было и ещё кое-что – подспудное желание заставить Сергея страдать и переживать за неё, чтобы он прочувствовал хоть малую долю того, что выпало ей девятнадцать лет назад.

Сергей доложил Можайскому о ночном инциденте.

Удар кулаком по столу разметал канцелярскую утварь. А матерный шквал заставил Сергея уворачиваться от брызг слюны. Заглянула испуганная секретарша. Но поймав звериный взгляд шефа, тут же исчезла.

Отдышавшись, полковник сипло произнёс, – Пойдём-ка вниз, посидим в моей машине.

За стеклом машины шумно бежал проспект.

– А Муратов этот, рапорт не напишет? – после молчания спросил Можайский, на щеках которого оставался нездоровый румянец.

– Палыч? Нет, ему не резон. До пенсии пара месяцев, а если копнут, то и он под раздачу попадёт.

– Кто ещё знает? Сказал кому?

– Нет.

– Ты пока не торопись. Пятно на весь отдел ляжет. Не отмоемся. Дождёмся этого подонка… Я сам с ним разберусь… И сам разрулю с начальством, – и снова сорвался на ругань, – … твою мать! Только работать начали.

Он замолчал, разглядывая в окно сырой асфальт. Затем уставился на Сергея пробирающим взглядом.

– Тебя Мостовой ни о чём не допытывал? Не выведывал что-нибудь мимо меня?

– Нет, – растерянно ответил Ерохин, – Да мы с ним и не общались. Один раз вызвал … И то я в кабинет не попал.

Снова молчание – тяжкое, с явным недоговором.

– Понимаешь в чем дело, Серёж, – с трудом выдавил Можайский, – Не распространяйся ты особо при нём… Ну, если почувствуешь, что лишнего выпытывает. И не только по этому случаю. – Сергей напрягся, и молча разглядывал никелированную ручку бардачка с золотистыми выпуклыми буквами, дождавшись продолжения, – Я не доверяю Мостовому. Всего рассказать не могу, но есть причины, поверь.

Что-то щёлкнуло в голове. Зачем он это сказал? Ерохин ощутил спиной холодную испарину и повернулся, упёршись в бездонные глаза полковника. Не выдержав пробирающего взгляда, Сергей отвернулся. Сознание, отягощённое служебным нарушением, перевернуло всё на свой лад: А может он прощупывает? Подозревает, что я чего-то скрыл?

– Сергей? … Сам понимаешь … Строго между нами.

– Да, – с трудом выдавил Ерохин.

Они поднялись наверх (Сергей на ватных ногах). И тут он вспомнил, – Товарищ полковник, надо решить вопрос безопасности подследственных.

– Уже решён. Было отдельное совещание у Мостового с руководством СИЗО.

Заходя к экспертам, Ерохин столкнулся с неординарным субъектом в черных джинсах и клетчатом свитере на голое тело. Серые волосы сходились на затылке нелепым хвостом до плеч. Крупное высокое лицо. Вертикальные морщины на впалых щеках и широко расставленные глаза. От этих глаз хотелось поёжиться.

Поприветствовав Ерохина затяжным кивком, он быстро удалился. Мурцева и Байкалов в задумчивости сидели за столом.

– Что это было? – спросил Ерохин.

Тамара лукаво ухмыльнулась, – Майор Лотарёв. Роман Николаевич. Крупный специалист по тоталитарным сектам.

– Надо же! Я бы его самого за сектанта принял. Или за провидца-астролога.

– Он наверное взглядом подавляет адептов, – усмехнулся Байкалов.

– За-ато ка-акой мущщина, – гнусовато протянула Мурцева и закатила глаза, заставив улыбнуться напряжённого Ерохина.

– А что сказал? – Ерохин уселся в кресло.

– Да ничего особенного, – Байкалов махнул рукой, – Провёл экскурс по современным сектам. Религиозным, мистическим, оккультным, сайентологическим. Сказал, что информацией о сектах солнцепоклонников с культом божества Атона, он не обладает. Обычно, вокруг языческих богов не образуют секты. В лучшем случае, клубы по интересам – медитируют под деревьями, обливаются водой, греются на солнце, прыгают в прорубь. Но в поле зрения полиции обычно не попадают. Поэтому, он предполагает, что в нашем случае, скорее всего что-то другое.

– Что? – Ерохин ухватил подлокотники.

– Этого он не знает, но обещал сегодня порыться, поискать материал. Завтра собрался беседовать с Климовым, – ответила Мурцева.

– Это правильно. Значит ждём до завтра. Что-нибудь ещё есть?

– Зайди к Ренату. Они с Олегом недавно прибыли, – ответил Байкалов.

В этот момент, волной нежных запахов впорхнула Ирочка с письмом из ГИБДД.

Ответ отрицал факт происшествия, и вновь зародил сомнение в признаниях Климова.

Но кое в чём он оказался прав, как выяснилось из доклада Хабибуллина.