Ерохин сумел. Не было иного выхода. Он не столько надеялся на результат, как поддавшись смутным предчувствиям, счёл допрос единственной возможностью обезопасить арестанта.

– И как ты только извернулся? Ну приходи, забирай, – изумился старший прапорщик, помнивший Ерохина ещё лейтенантом.

– Палыч… Тут ещё… Хотел попросить.

– Ну?

– Как бы сделать так, чтобы твои орлы ничего не знали?

– Ты что, выпил? Это на хрена?

– Для безопасности задержанного. Очень важно.

– Да пошёл ты знаешь куда… – Палыч мог рубануть и покрепче. – Послушай, Сергей. Если бы я не знал тебя столько лет… Ты в чем моих ребят подозреваешь?

– Палыч, извини. Проехали. Не обижайся.

Трубка сипло дышала.

– Хрен с тобой. Раз у тебя мания величия… э-э … преследования… Ладно. Через пятнадцать минут я их отправлю в оружейку. У тебя на всё – про всё будет десять минут.

Из камеры показался Климов. Неуверенно переступил порог. Помятый, морщинистый, с желтоватыми пятнами на висках. Руки сцеплены за сутулой спиной.

Увидев Ерохина, зло усмехнулся, – На расстрел? Скорей бы. Лишь бы не мучили.

Протяжно вздохнул. Климов знал, что из-за угнанной тачки и краденых номеров вертолёт со спецназом не вышлют. А значит – это они. И если он ещё жив, значит они думают, что он знает что-то важное. Он должен выиграть время. Столько – сколько получится.

В кабинете Ерохина он осмотрелся. Дверь заперта изнутри. Окна пуленепробиваемые. Ключи демонстративно спрятаны в сейф с кодовым замком.

Пластиковый браслет снят.

Ерохин знал, что будет непросто, но не думал, что настолько.

Угнанный автомобиль, краденные номера и незаконное хранение оружия вызывали кривую ухмылку. С тупым упорством Климов не шёл на контакт. Юлил и изворачивался, то отрицая всё на свете, то вдруг пытался убедить, что самописец давно уже найден и спрятан в надёжном месте, и о месте этом они не сообщат даже под пытками.

Изнуряющая карусель выматывала. Припасённый козырь о покушении на Овечникову не изменил расклад. Климов сначала не поверил. Затем, увидев окровавленную кофту в нумерованном пакете, сник. Прикрыл ладонью задёргавшийся глаз. Но вскоре взбодрился. На нервном подъёме перешёл в контратаку. Он грозил Ерохину, что за Ирину тот ответит. Ответят и остальные. Мол они не одни, и завтра всё попадёт в прессу.

Бравады осёк сверлящий звук. Трубка говорила взволнованно.

– Сергей! Тут у меня ЧП. Тревогу пока не поднимал… мне и со своим дятлом разобраться надо. Но похоже… ты был прав.

– Палыч! Что? – выкрикнул Ерохин и бросил недобрый взгляд на Климова.

– Хоть я и думал, что пустое, но всё же сел за видеокамеры. Часа два проторчал. Уж плюнул было. Вдруг вижу, мой козёл бросил пост и бегом в сортир. … Обосрался он, как потом выяснилось. Минуты не прошло, смотрю, кто-то открывает решётку коридорной двери. Да лихо так – и ключ у него, и карта магнитная. Лица не видно. Я выскочил, а он дёру на выход, и прямиком к вертушке.

– Кто?!

– Молодой такой. Звони на пост, выясняй.

Звонок дежурному вывернул наизнанку воспалённый мозг Сергея. Четыре минуты назад зафиксирован выход лейтенанта Козак Антона Валерьевича. Ерохин ощутил дрожь в правой руке и спрятал её под стол, от безумного взгляда Климова, сидевшего с искорёженным лицом, оскалив щербатые зубы. Ерохин окатил его гневным взглядом.

– На тебя покушались, придурок!

Тот закрыл рот, сглотнул, – П-продолжение спектакля?

Придурок. Какой же ты придурок. – подумал Ерохин и тут же отрешился от Климова.

Козак! Гнида! Тихоня с учебником по сыскному делу, уверявший, что в этом его призвание. Догонять поздно.

Перезвонил на вахту. Удостоверился. Машина в камеры не попала.

Меньше всего Сергей ожидал крысу у себя.

Он опустил лоб на лежащую руку.

Отщепенец. Продажная тварь. Что делать дальше?

Собрался и стал размышлять.

Он мог решить, что его не узнали. Сейчас залёг под корягу и ждёт. Если не будет кипиша, успокоится и придёт на службу. Тем более, что задуманное он не выполнил. Спасибо Палыч тревогу не поднял. Лицо в камеры не попало, следов наверняка не оставил. Предъявить ему нечего. Ночной выход? Это не в первой. Завтра разберёмся. Лишь бы не спугнуть.

Климов опасливо наблюдал. Что-то шло не так. Побледневший майор с растерянным видом уткнулся лбом в руку и затих, подставив затылок и шею. Такого он никак не ожидал.

Но быстро понял подставу и стал оценивающе разглядывать Ерохина. Пригнув голову, пытался увидеть, не наблюдает ли за ним в щёлочку зоркий майорский глаз. Бросил взгляд на стол, окно, дверь. Приподнялся. Изготовился к прыжку. Затем мягко осел.

А может он и вправду не из этих?

Вид беззащитной лысеющей макушки дал Климову призрачную надежду.