В тесном помещении лежали четыре мёртвых тела: один явно бандит, с татуировкой на лысой голове, один человек из белого экипажа и два седоволосых старика в брюках, высоких коричневых сапогах и светлых свитерах, залитых кровью.

Живых было трое: ещё один старик в коричневом костюме-тройке и два бандита в обносках, один из которых держал в руке самодельный кривой нож с лезвием из куска какой-то железяки и тёсаной рукоятью, а второй был вооружён самодельным же коломётом, крайне скверной неумелой работы.

Я достал из кобуры запасной болт, зажал его в зубах, прицелился из коломёта в голову бандиту, который был вооружён дальнобойным оружием, нажал на спусковой крючок, и бандит, не издав ни единого звука, повалился на пол.

Второй бродяга отреагировал куда быстрее, чем я того ожидал…

Я планировал воспользоваться моментом замешательства и успеть перезарядить свой коломёт, либо кинуться на второго бандита, если что-то пойдёт не так, но «момента замешательства» не случилось: бандит в тот же миг резко развернулся на месте и сам бросился на меня…

От неожиданности я подался назад, нога соскользнула со ступеньки, и я, всплеснув руками, полетел вниз.

Удар, и я ушёл под воду. Коснувшись спиной дна, я хотел было оттолкнуться от него, чтобы всплыть, но тут на меня что-то упало…

Я почти сразу понял, что это было не «что-то», а «кто-то», потому что на моей шее сцепились чьи-то руки и стали удерживать, не позволяя подняться.

Разумеется, если бы мы были на земле, а не под водой, у меня были бы неплохие шансы сбросить с себя бандита и даже одержать над ним верх в драке, но сейчас… Сейчас шансов было крайне мало…

Я боролся столько, сколько мог и так неистово, как позволяла вода, делающая каждое движение плавным и слабым… Воздуха не хватало, я из последних сил боролся с желанием вздохнуть, понимая, что вместо воздуха мои легкие наполнит жидкость, но вскоре в глазах моих начало темнеть, лёгкие самопроизвольно втянули в себя воду, а потом всё, вот уже в который раз за последние дни, погрузилось в темноту…

***

Белый Человек лежал на земле и тяжело дышал. Силы покинули его, разум был истощён — он понимал, что умирает. Ему осталось жить недолго: его сознание не выдержало такого путешествия: тысячи лет существования всего мира были разобраны им по кусочкам ради реализации мечты всей его жизни — увидеть своего отца.

Он заплатил за эту возможность самую высокую цену и теперь обязан найти в себе силы, чтобы прожить ещё совсем недолго…

Сделав неимоверное усилие, которое, впрочем, не шло ни в какое сравнение с теми, которые понадобилось совершить, чтобы оказаться здесь и сейчас, Белый Человек поднялся на ноги.

Да, несомненно это было то самое место: его дом стоял, в какой-то сотне метров впереди. Он помнил его именно таким: покосившаяся сараюшка вдали от деревни, подальше от домов «порядочных людей», у самого леса. На стенах грубые надписи, двор порос травой.

Его мать продавала своё тело за деньги, но Гелион никогда не стыдился этого. В отличие от других местных жителей…

Местные женщины не любили её за то, что к ней ходили их мужья. Подростки не любили её за то, что она никогда не продавала свои услуги им. А мужья не любили её за то, что, хоть их жёны и не верили в это, но она никогда не продавала свои услуги женатым мужчинам, если знала о том, что они женаты.

Но Гелиону нельзя было тратить время на воспоминания — совсем скоро он умрёт...

Сменив облик Белого Человека на облик повзрослевшего сына своей любимой матери, человек направился к дому.

Вот он оказался у двери. Вот положил ладонь на знакомую дверную ручку. Момент настал… Момент, ради которого ему пришлось стать богом… Он распахнул дверь и вошёл.

Его мать, ещё совсем молодая, сидела на кровати в углу комнаты и тихо плакала. Кроме неё, в помещении никого не было…

Его сердце сжалось. Но не потому что тут не было его отца, а потому что ему было невыносимо видеть свою мать такой.

Бесконечно одинокой.

Таким же стал и он, Гелион, в тот день, когда она умерла…

Внезапно он понял, почему все эти годы отец не откликался на его мольбы о встрече.

Существовать ему оставалось совсем недолго, даже по меркам скоротечной человеческой жизни, и он не позволит ей обрести ещё нарождённого сына лишь для того, чтобы он умер у неё на руках, вновь оставив один на один с её одиночеством.

Он спрячет свой дар глубоко внутри себя, уничтожив все свои воспоминания и фактически погибнув, чтобы переродиться новой жизнью внутри своей матери… Родится заново, чтобы подарить матери счастье не быть одинокой, а себе подарить счастье стать человеком и сыном, хотя бы на краткий миг…