— Щенок, откуда ты взял этот перстень? — впервые они услышали его голос.

— Я не понимаю о чем ты? — Кэлл попыталась приподняться и сесть на полу.

— На твоем среднем пальце красуется кольцо моей сестры! — терпением тюремщик не отличался, ему требовалось немало сил, чтобы держать себя в руках.

Кэлл с удивлением посмотрела на свою правую руку, где вот уже десять лет находился обручальный перстень с огромным рубином.

— Это какая-то ошибка. Мне его подарили… — она хотела сказать что-то еще, но дикий оборвал ее.

— Этот перстень я лично подарил своей сестре на совершеннолетие, чтобы он оберегал ее. До этого его носил наш отец, а до этого дед. Как ты сам понимаешь, я не мог ошибиться. Но чтобы развеять твои последние сомнения, на внутренней части перстня есть гравировка «Alamandi», это название моего рода, я Карим Аламанди, — его глаза сузились, а рот искривила болезненная гримаса.

— Почему бы тебе не спросить, куда твоя сестра дела свой перстень, вместо того, чтобы расспрашивать меня? — для Кэлл его слова были похожи на бессмыслицу.

— Моя сестра погибла десять лет назад во время зачистки стана императорскими сторожевыми, я просил ее туда не ездить, но она не послушала меня, поехала навестить старую тетку. Когда я нашел ее, чтобы похоронить, кольца на ее пальце не было. Ты слишком юн и не мог быть там, кто дал его тебе?

— Мне его подарили, — не веря в услышанное, Кэлл продолжала рассматривать кольцо. Ей еще тогда показалось странным, что Дони, зная ее вкус, выбрал такой массивный перстень, и размер оказался прилично больше чем надо. Да почти все его подарки были странными, то яркие аляпистые платки и шали, то странные отрезы ткани. Неужели он забирал всё это у убитых в вылазках диких. Ее передернуло от ужаса. Нет, этого не может быть, ее Дони не мог так поступить.

— Кто подарил?

— Мне его подарил… — она хотела сказать «жених», но вовремя прикусила язык, слово «друг» в этой ситуации, наверное, тоже было неуместным. Не сильно ли она погрешит против истины, назвав Дони братом? — Брат.

— Отдай его мне, — хромой требовательно выставил вперед руку с раскрытой ладонью.

— Почему я должен это делать?

— Ты все равно не жилец. Скоро твою душу выпьют без остатка. Я еще не видел ни одного человека, кто, остался бы в живых после тесного знакомства с демоном.

— Я остался, — Кэлл вскинула на него упрямый взгляд.

— Надолго ли? А может, я захочу ускорить твою смерть до того, как Он вернется. Я в любом случае заберу свое кольцо, — от этой мысли тюремщик удовлетворенно улыбнулся.

— Ты не сможешь.

— Это еще почему?

— Потому что на этот перстень наложены мощные чары и теперь это амулет. Амулет, привязанный к своему хозяину навечно. Его нельзя снять с меня против моей воли, даже отрубив мне палец или убив меня, ты его не получишь, он все равно останется со мной, — два символа из прошлого, что были с ней всегда, лента Рэя и перстень Дони, были зачарованы Темным Лордом. И никто не мог снять эти чары, замешанные на ее крови, Тьме и древней магии.

— Это только твои слова, — грубо брошенные фраза должна была показать, что он не верит, но тень сомнения на его лице говорила об обратном.

— Можешь верить или не верить. Но если ты убьешь меня, ты никогда не получишь назад свое кольцо. На, попробуй его снять, — после этих слов она продемонстрировала тюремщику, как свободно сидит кольцо не ее пальце, а после просунула руку через прутья.

— Кэлл, что ты делаешь? — Рэймонд вскочил на ноги и собирался броситься к решетке, но тюремщик уже схватил хрупкую кисть своими грубыми руками и принялся стягивать перстень. Но, как и сказала Кэлл, он не поддавался. Несколько минут мужчина не желал сдаваться, но перстень сидел как влитой, более того он не мог даже перевернуть его.

— Убедился? — голос Кэлл звучал устало, она действительно уже давно не чувствовала себя отдохнувшей и бодрой.

Отпустив ее руку, дикий молча развернулся и направился на выход из подземелья.

Обессиленная Кэлл сползла по решетке на пол.

— Что ты творишь? А если бы он решил сразу отрезать твой палец? — Реймонд набросился на паренька.

— Какая разница. Мы здесь заперты! Сейчас или позже он решил бы его отрезать, какая разница? — непролитые слезы застилали ей глаза. Она не хотела верить, что все подарки дорогого ей человека, были отобраны у диких, или еще хуже, сняты с мертвых. Повисла напряженная тишина.

— Не расстраивайся Кэлл, твой брат не хотел тебя обидеть своим подарком, — что еще он мог сказать, чтобы успокоить парня?

— Что? — смахнув не прошеные слезы тыльной стороной ладони, спросила Кэлл.

— Я говорю, многие сторожевые не видят ничего плохого в трофеях, они забирают что-то из уничтоженных станов диких и несут домой, дарят сестрам, женам и детям, — такова была суровая правда жизни, и если парень этого не знал, то Рэймонду придется его просветить.

— И ты? Ты тоже так делал?